На ужин, перед вечерним благовестом, ели свиное сало, лук и оладьи… После этого они со стариком принялись обсуждать планы относительно хора, который нужно было собрать и хотя бы что-то разучить с ним до Рождества. Ведь именно этого от них требовали… мол, празднование Рождества обязательно должно состояться.
Они и проповедь по этому поводу пришлют, по крайней мере обещают — и Рафаэль в силу какой-то глупой, но всё ещё имеющейся предупредительности по отношению к профессору всё-таки согласился, что прочтёт её перед алтарем в рождественский сочельник.
Когда Эмима легла, профессор, приложив палец к губам, потребовал говорить потише, что в очередной раз возмутило Рафаэля, но в этом случае он предпочёл промолчать и без возражений согласился продолжить разговор в кухне — вполголоса, почти шёпотом.
— Прежде всего, нужно найти костяк, знаете, у каждого хора есть костяк, на котором всё держится и на котором строится всё здание, — пламенно, хотя и шёпотом, вещал профессор, — и вы, скорее всего, знаете таких людей, вы уже давно здесь, не так ли… и знаете людей.
— Как сказать, — безвольно кивнул головой Рафаэль, — я здесь с осени, мало с кем знаком… Ну да, знаю Грефлина, но…
— Ну, а этот Грефлин знает других, не так ли? Вот видите, с чего-то надо начать.
— Грефлин арендует церковные земли… Взамен даёт дрова и продукты, — бормотал Рафаэль, стараясь сдержать возмущение. — А в остальном церковь его не интересует. Да и других тоже.
— Я представляю, что ситуация далека от идеальной, скорее, всё наоборот, — чесал подбородок старик, — но знаете, господин Рафаэль, — при этих словах он выпрямился и почти официально повысил голос, так что Рафаэль, неприятно удивлённый, предпочёл отвести глаза, — за это дело мы возьмёмся всерьёз.
Рафаэлю очень хотелось в ответ состроить дерзкую и насмешливую гримасу, но вместо этого он в замешательстве нагнулся над столом и пробормотал, что, разумеется, согласен с этим. Он почувствовал, что в профессоре начали пробуждаться рвение — скорее всего, привычное — и самонадеянность, характерные для него в тех делах, в которых он, несомненно, был знатоком, и Рафаэль подумал, что этому надо своевременно, ещё до того, как старик разойдется, дать отпор. И всё-таки Рафаэль почему-то не нашёл в себе храбрости, да и вряд ли было разумно вот так сразу… Позже он, если понадобится, — по поводу Эмимы и чего другого — выскажет своё мнение профессору.
Поэтому Рафаэль решил, что в данный момент лучше сдерживаться и скрытничать. А уже в дальнейшем он при случае покажет зубы…
