- Не судите нас строго, Антоша, - сказал примирительно врач. - Рассудительно подумав, вы согласитесь, что раздражаться не стоит. Мы еще сами с мыслями не собрались, в себя не пришли. Вернувшись из мест не столь отдаленных, трудно остаться уравновешенным. Вероятно, вы на себе почувствовали, как меняется характер человека при переходе из одной среды в другую. Травма рождения...
- Повитуха контузила, - вставил матрос.
- Не все, как говорится, воскреснем, но все изменимся. Многие возвращаются возмущенными, а иные возвращаться вообще не хотят.
- Всему свое время, Орфей, - сказал полковник. - Вы еще не вполне отряхнули прах предыдущего. Вами движут надежды, обиды, злость. Как отряхнете, так мы вас посвятим. Тем более, что частично вы уже обо всем догадываетесь.
В баню с ними Антон не пошел. Дама тоже мылась одна, дождавшись очереди.
Они переоблачились в то, что приготовил для них Антон: рубашки и рубища, недоношенные пиджаки, драный спортивный костюм - то, что недосуг было выбросить. Совсем безодежных не было. Артиллерист закутался в одеяло. Матрос, стриженный наголо, накинул на себя простыню, развесив во дворе постиранные лохмотья. Для дамы нашлись вполне еще годные джинсы и полосатая майка. Моряк хотел, было, прибрать этот тельник себе, но уступил, сказав:
- Пусть мы будем одеты, как чмо, но наши женщины должны быть прекрасны.
Антон отметил, что дама стала вполне хорошенькая, и выглядела даже моложе его. Брюнетка. Патлы остригла коротко. На пальцах - пара колец.
- Уж не тебя ль так пылко я люблю, - напевал ей матрос, когда собрались ужинать. Она игнорировала. - Что вы такие хмурые, как жмуры?
Калитка стукнула во дворе. В сенях послышался шорох, как если бы кто-то шарил во тьме, нащупывая ручку двери, которая минуту спустя распахнулась. И не успел Антон подосадовать на того, кого черт принес, как вошел некто нежданный.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
- Что вы накинулись? Я вам кем-нибудь довожусь?
Он отстранился, но я, невзирая на холодность, стиснул его еще крепче. Вопрос племянника меня не смутил. Не узнал. Какие-то редкие родственники, которых почти не видел досель. Так мне и надо. Давно не наведывался.
Дверь, что вела из прихожей в зал, была полураспахнута, я увидел накрытый стол. И людей, что сидели за ним, жадно жующих. Но я глянул на них лишь мельком, вскользь, а потом, пока родственника в объятия заключал, мысленно восстановил картинку. Шестеро, одна из них дама. Выглядят очень уж незавидно, в живописных отрепьях, словно бомжи. Один, одетый в одеяло, был то ли пьян совсем, то ли плох. Комната полна злого сивушного духа.
