– Короче, хера ли рассказывать! – нарушил молчание он. – Вот столько от него осталось. – Он показал, сколько.
– Мы что-нибудь придумаем, так не оставим, – сказал я.
Он кивнул. До утра мы пили, потом разошлись по своим делам. Никто не видел ничьих слез.
Утром Андрей улетел, а мы сожгли в округе шесть «самоваров», замаскированных во дворах брошенных домов. Кое-где вместе с домами. Командиры запретили некоторым из нас выходить в город. Но всем запретить нельзя, и еще сложнее это контролировать. У меня в паре был отчаянный и надежный человек, Степан. Ночью мы с ним, заранее договорившись со своими постами, залезли на чердак пустующей девятиэтажки и стали дожидаться, когда пулеметчик Димон сообщит всем в эфире, что видит движение у цирка, и начнет предупредительную стрельбу. Сверху хорошо был виден свет газового факела в доме, на железном заборе которого днем я прочитал самодельную надпись:
КАФЕ
Шашлык
Плов
Манты
Лагман
Услышав пулемет Димона, я выстрелил в окно этого дома весь магазин из винтовки, взятой для такого дела у контуженного в машине снайпера. Первые три патрона в магазине были с трассирующими пулями, и две из них ушли в стену левее окна, но третья все-таки попала. Думаю, остальные тоже. В это время Степа сравнительно бесшумно закидывал во двор кафе выстрелы из подствольного гранатомета. После третьего точного попадания газовый факел погас. Возможно, его просто погасили жильцы. Но теперь уже со всех постов началась стрельба, и под шумок мы уползли к себе.
Утром к посту на въезде в наш большой двор подошел Ваха. Он остановился метрах в тридцати, возле повешенной на фонарном столбе надписи «Стой! Стреляют!», и поднял пустые руки.
– Ребята, послушайте! – закричал он. – Не стреляйте! Мы ни при чем! Ко мне во двор мины падают! А мы ни при чем!
Пост молчал. Не дождавшись ответа, Ваха повторил свои слова еще раз, осторожно повернулся и медленно ушел домой.
Следующей ночью не стреляли, но утром недалеко от нас, возле рынка, подорвался автобус с людьми, приехавшими из окрестных деревень в город торговать. Офицеры контрразведки, мгновенно появившиеся неизвестно откуда, сообщили, что на противотанковой мине. Пять убитых, сказали они. При этом лица у них были напряженно-отсутствующие, а взгляды подозрительные, но в то же время как будто задумчивые. Исчезли они так же, как появились. А поздно вечером наши привезли в кунге «Урала» двоих пленных. Сказали, что поймали их на том же самом месте, возле церкви, с готовым фугасом в чемодане. Их били молча, ни о чем не спрашивая. Ломая кости пулеметным стволом. Когда прибежал врач и закричал, что они нужны живыми, было, мне кажется, уже поздно. Их утащили в подвал.
