! Е, е!
Светлана напряглась, в ее голове явно с дикой скоростью прокручивались варианты, но опять все испортил Митрич:
— Так ты что — админ, что ли, здешний? Это ты нам квесты давал? — поинтересовался он противным скелетоновским голосом.
— Админ?!
(Нет, не так)
— АДМИН?! — взревел старик, — Ты назвал меня АДМИНОМ?!
В гневе хозяин был страшен. Его лицо налилось кровью как буряк, из ушей, казалось, вот-вот засвистят струйки пара. В довершение всего он вдруг начал увеличиваться в размерах, явно косплея Хоттабыча в знаменитой сцене в кафе[15].
— Может, ты меня, — прогремел он откуда-то сверху, — еще и «КОМПЬЮТЕРЩИКОМ» назовешь?!
Если бы я не знал, что у скелетов нет слюны — поклялся бы, что Митрич нервно сглотнул. А волшебник меж тем орал уже нечто запредельно громкое, но малопонятное:
— Аз есмь протопоп, а не роспоп! Дитя, али не разумеешь, яко вся сия внешняя блядь ничто же суть, но токмо прелесть и тля и пагуба? Аз проидох делом и ничто ж обретох, но токмо тщету[16]!
Затем он выдернул волос из бороды и принялся рвать его, что-то бормоча себе под нос. Точно, на «Хоттабыче» повернулся. Но тут вдруг подал голос Митрич:
— Слышь, ты, пес смердячий! Пошел ты нахрен! Если ты ждешь, что я сейчас начну, как режиссер Якин, бормотать про житие мое и иже херувимы[17] — ты зря ждешь. Не приучен я в ногах валяться и туфли целовать. Хочешь казнить — казни, переживу. В скелета превратишь — скелетом поиграю. Нам, татарам, наплевать: отступать — бежать, наступать — бежать!
Волшебник задохнулся от негодования, шумно втянул в себя воздух и вдруг завис в таком положении. Несколько секунд стояла мертвая тишина, потом хозяин выдохнул, стремительно уменьшился в размерах и звонко хлопнул Митрича по плечу:
— Смелый, прощаю.
Мы все тоже выдохнули.
* * *
— Так ты что завелся-то?! — не унимался Митрич. Его собеседник помрачнел, но тем не менее ответил:
— Да забей! На работе проблемы. Задолбали, гниды, нервы до лохмотьев измотали уже! Скоро кусаться начну.
Вновь повисло тягостное молчание. Хозяин сидел, свесив голову, и, казалось, о чем-то глубоко задумался. Мы тоже притихли.
— Да пошли они нахер! — вдруг вынес вердикт Селим, — Пенсия так пенсия, вон, на пенсии тоже люди живут. Прав вояка — если до сих пор жопы целовать не научился, не стоит и начинать.
В его руке невесть откуда взялась бутылка хорошего крымского коньяка, а на столе таинственным образом материализовались стопки. Хозяин мастерски набулькал всем норму, подхватил стопку и провозгласил:
