- Боюсь, что меня уволят, - соврал он тогда из вредности.
- Вас? За что?
- За то, что не оправдал надежд.
У него вдруг родилась идея включиться в их безумную игру, ежели таковая имеет место быть, и огорошить их своим, не менее дурацким, поведением. Блефануть, как в покере.
- Шеф рассчитывал, что я нарою здесь кучу нарушений, а мне придётся вернуться с пустыми руками.
- Так уж и с пустыми?
Первую часть фразы-наживки она мастерски проигнорировала.
- Абсолютно. Честно говоря, я впервые сталкиваюсь в своей практике с таким идеальным порядком. Разве что этот треклятый котёл...
- Понимаю ваши затруднения.
Она пододвинула к себе чашку горячего чая, покончив с гуляшом. В его же тарелке было всё ещё далеко не пусто.
- Хотите, я помогу вам?
- Поможете?
Пожалуй, его опять собираются удивить, и у них это опять получается — к чему бы ни относилось её предложение: к гуляшу или к проверке.
- Да. Я подскажу вам, где найти хороший изъян в нашем хозяйстве, но такой, который не принесёт нам особых хлопот, и вас избавит от нравственных мучений.
- Вы заинтриговали меня.
- Я это умею. Так вы готовы?
Готов ли он? Если бы знать, к чему.
- Что от меня потребуется?
- Просто сопровождать меня. Заканчивайте с вашим ужином, и — вперёд!
В считанные секунды он справился с заданием, категорически отказавшись лишь от чая.
- Куда мы направимся?
- На кухню.
Не задавая больше вопросов, он последовал за ней.
Они прошли через двойную дверь, открывающуюся в обе стороны, в огромное помещение, заставленное электропечами, разделочными столами, мойками, шкафами с посудой. По вполне понятной причине, кроме посудомоек, здесь никого уже не было. Пока он гадал, какого рода нарушения откроются в этом идеальном на поверхностный взгляд хозяйстве, они пересекли зал и очутились в недлинном коридоре, заканчивающемся тупиком. В нём были лишь четыре двери — по две с каждой стороны. Одну из них, правую дальнюю, Виктория Павловна открыла без всякого ключа и зашла внутрь, поманив за собой пальцем инспектора.
Оказавшись в тесной комнатке со стеллажами до самого потолка, они остановились, и Виктория Павловна сделала следующее: она захлопнула дверь и щелкнула задвижкой, заперев их таким образом изнутри. После этого она повернулась к Виктору Игнатьевичу, обвила его шею руками, и её горячее дыхание, коснувшееся его лица, обожгло словами:
- Возьми меня!
Она не стала ждать, пока он опомнится и начнёт что-либо соображать, и впилась в его безвольные губы своими. Одновременно он почувствовал, как её сильные пальцы сдавили его бесстыдно восставшую плоть.
