– А ситуация-то повторяется, Сакар, – сказал одержимый, входя в переулок. – Только теперь твой друг тебе не поможет. Я буду убивать вас обоих медленно.
Он хотел еще что-то сказать, но не успел – в этот момент тяжелая стрелка, выпущенная из метателя, разворотила ему затылок. Постояв еще секунду, одержимый упал.
– Отличный выстрел, – кивнул Сакар Акселю. Он склонился над трупом, чтобы взять пробу крови. – В какой-то момент я боялся, что он решит заняться сначала тобой, дружище.
– Тогда у тебя появилось бы время, чтобы прицелиться. Такие свежие одержимые никогда не могут отказать себе в удовольствии потянуть время.
– Знаю, дорогой Аксель. И все равно это было рискованно. Уходишь завтра?
– Сначала найдем Кутара. Не хотелось бы оставлять его на свободе.
– И то правильно, – кивнул Сакар. – Хотелось бы узнать, чем руководствовалась эта гнида.
До дома Сакара удалось добраться уже глубокой ночью – зелье почти перестало действовать, и Акселю без всякого притворства пришлось тащить товарища на плече.
А выспаться им так и не удалось.
Аксель просыпался с трудом, медленно осознавая происходящее. Мешал шум. В первый момент казалось, что за пологом шатра идет сильнейший ливень, но по мере того, как охотник просыпался, становилось ясно, что этот шум к дождю не имеет никакого отношения. На улице назревали народные волнения.
– Хорошо, что ты проснулся, дружище. Я как раз собирался тебя будить, – поприветствовал друга Сакар, заметив, что тот поднял голову.
– Что происходит? – прохрипел Аксель осипшим со сна голосом.
– Похоже, нас сейчас убивать будут.
– Зачем? – Охотник все никак не мог проснуться и потому задавал глупые вопросы.
– Слышишь, разоряется? Кутар народ мутит. Говорит, мы невинного прикончили, чтобы деньги за охоту получить. Дескать, они за нас всю работу сделали, одержимую спалили, так мы решили хоть кого-то убить, чтобы без денег не остаться.
– Вот тварь!
– Еще какая!
Аксель осторожно выглянул за полог, прикрывающий выход. Толпа была внушительная – около трехсот орков собрались на пустыре, прислушиваясь к разорявшемуся Кутару. Мерзкий прихлебатель одержимых истерично вопил что-то о том, что нельзя позволить обезумевшим от собственной безопасности охотникам убивать мирных сограждан. Речь его изобиловала штампами. «Не забудем, не простим…», «Кровь вопиет об отмщении…» и тому подобный бред. Но слушателям нравилось, правда, пока никто не был готов перейти от слов к делу. Впрочем, нерешительности толпы надолго хватить не могло. Аксель понимал, что рано или поздно кто-нибудь наберется храбрости – и за ним последуют остальные. Повернувшись к Сакару, охотник вопросительно поднял брови:
