Я усмехнулась, вспомнив разговор Бекки, и как она жаловалась на это. Она имела в виду короля Альберта?
— Он действительно заявил права на Ночного Злодея?
Люциан кивнул.
— Король первым заявил права на Хроматического дракона. Он положил всему начало.
— Как?
— Это одна из легенд, которую ты скоро узнаешь. Некоторые говорят, что он тренировался один в течение многих лет. Король Альберт действительно был хорош, усиленное снаряжение являлось его особенностью. Он сделал щит из самого твердого металла, который помог ему заблокировать их кислотное дыхание и слюну. Они злые драконы, и почему он выбрал Ночного Злодея, никто не знает.
— Как они выглядят? — заинтриговано поинтересовалась я.
— Крайне безобразно. Их морды выглядят, словно обожженные. Так, словно у них самих нет иммунитета к кислоте. Полагаю, это была одна из причин, по которой король Альберт выбрал Ночную Фурию.
— Так он заявил права на одного из самых злобных драконов, просто изучая их в течение долгого времени? — спросила я, не убежденная до конца.
Он кивнул.
— Как я понимаю, это глубоко внутри, я не королевской крови, чтобы Вайден мне предсказывала.
Но Вайден сказала, что только дитя короля Альберта и королевы Катрины может претендовать на Блейка.
— Елена, разве ты не слышала, что я только что сказал? — спросил он.
— Вайден никогда не ошибалась, Люциан.
— Меня это не волнует. Она будет неправа на счет этого. Я должен заявить на него права.
— Но почему, ради всего святого, ты должен заявить на него права?
Я начинала терять терпение. И остановилась, но он все равно прошел еще несколько футов.
— Потому что когда-то он был моим лучшим другом, — сказал он, разворачиваясь, чтобы взглянуть на меня. Мне потребовалось время, чтобы осмыслить это. Я с трудом могла представить Люциана и Блейка прогуливающихся рядом на манер Сэмми и Бекки.
— Вы были лучшими друзьями!
— Да. Оба наших отца служили при дворе короля Альберта. Мы играли на улице, пока они были на совещаниях.
— Почему вы больше не дружите?
Он, хмурясь, посмотрел на землю и вздохнул.
— Это не его вина, Елена. Темная сторона начинает захватывать его. Он вряд ли контролирует ее. Я обещал ему, когда нам было по тринадцать лет, что сделаю все, что в моих силах, чтобы попытаться покончить с этим, — он провел рукой по лицу, может быть, чтобы скрыть свои эмоции, или начал понимать, как трудно будет сдержать это обещание.
— Мне так жаль, Люциан. Я не знала, — сказала я.
Он криво мне улыбнулся.
