Бекки оказалась права, он был очсивым, но таким мудаком, и меня не радовала мысль о встрече с ним снова на следующей неделе.
Во время ужина мы с Сэмми не сводили глаз с Джорджа, шептавшего всякую милую чушь Бекки, которая вела себя несколько удивлённо.
Я изо всех сил старалась не рассмеяться.
— Ты идиот, иди к своим приятелям, — сказала Бекки и столкнула его с подушки.
Он, ворча, поднялся и поплелся к Блейку, который высмеивал его и то, как он внезапно изменился к Бекки. Джордж засмеялся, и я поняла, что Блейк только дразнил его и не считал изгоем.
— Он как муха кружит вокруг куска дерьма, — заныла Бекки и спрятала лицо в ладонях.
— Ты ведь понимаешь, что только что сравнила себя с куском дерьма, да? — подколол Люциан. Мы все рассмеялись.
— О, заткнись, — рявкнула она, а затем тоже засмеялась.
Мы закончили ужинать. Я чувствовала, что смертельно устала.
— Увидимся в пять, любовь моя, — голос Люциана ревом пронесся с лестницы в общежитие для мальчиков, и я очень хотела, чтобы у меня был умный ответ, чтобы стереть радостное возбуждение из его голоса. Я никогда не встречала никого, кто с нетерпением ждал бы утренних пробежек.
— Я поэт и даже не знал об этом, — сказал он.
Мы с Сэмми рассмеялись, услышав, как другие парни поддразнили его.
— Так как у вас с Люцианом? — спросила Сэмми, веселясь.
— Бекки прав, он демон-надсмотрщик.
После душа я повторила то, чему учил меня Блейк, прежде чем скользнуть под одеяло.
В ту секунду, когда я закрыла глаза, снова оказалась в том же самом сне. Я действительно понятия не имела, кем была женщина, и это начинало волновать меня.
Мой будильник снова прозвонил в 4:45, и я вылезла из кровати, чтобы подготовиться к моему двухмильному пробегу с Люцианом. Мой пресс все еще чертовски болел от вчерашнего обучения, но я отбросила эти мысли.
Люциана не волновала моя боль, когда мы бежали по тому же маршруту, который был вчера. После триллионного приседания мы пошли обратно к академии. Я была так благодарна за это. Молодой человек хотел знать обо мне больше и расспрашивал о моей жизни с папой. Он нежно смотрел на меня, когда я рассказывала ему о паранойе папы, которая заставляла нас переезжать каждые три месяца. Когда у него возник вопрос, почему папа так делал, я не могла ответить. Единственное, что я знала, это то, что это имело какое-то отношение к драконам и разговору, который был у отца с Мэттом прямо перед тем, как он умер.
Я тяжело сглотнула, когда Люциан посочувствовал тому, как трудно, должно быть, было потерять мать в столь молодом возрасте. Когда он увидел мой шокированный взгляд на его заявление, он быстро объяснил, что Мастер Лонгвей объяснил всем в школе несчастье с моей мамой. Если бы они только знали. Это подняло другой вопрос, о котором я даже не думала. Если Мастер Лонгвей сказал всем, что она умерла, как, черт возьми, Вайден узнала, что она оставила меня? Прорицательница действительно была настолько хороша?
