…Рассказчику неизвестно, сколько за пустым столом прошло времени в задумчивом молчании. Когда стало смеркаться, за забором кто-то начал что-то усердно копать. Сергей Ильич первым разорвал паутину хаотично разбегающихся по множеству дорог внутренних размышлений и акустических приходов.
— Зачем, интересно, у них решётки на окнах?
Виновник торжества поднял на собеседника красные налитые кровью глаза и как-то до жути равнодушно ответил:
— А вот подопрут дверь ночью и сожгут нас нафиг. Видал — икон понавесили в этом чёртовом склепе, подсвечников наставили, да и гальюн явно рассчитан на одноразовое посещение. Типа, утром уже всё равно он никому не понадобиться.
Нарастающую липкую тишину настойчиво нарушала работа странного землекопа, который методично что-то копал за забором.
— Могилу роет, что ли, — попытался улыбнуться побледневший Сергей Ильич, и, поёжившись, вдруг лихорадочно зашептал:
— Слушай, без дураков, давай здесь на улице дождёмся рассвета, а поутру домой как ломанёмся! Потому что я в эту жертвенную пещеру спать ни за какие деньги не пойду!
— Да я только «за», но мы замёрзнем здесь нахрен, — таким же испуганным шёпотом отозвался Илья Никифорович, — А за рулём я в таком состоянии просто не доеду — видал, еле-еле минералку смог в палатке купить, думал, попалят сейчас по-полной!
Над пустым праздничным столом быстро всходила луна, освещающая мёртвым светом две скорчившиеся в прохладе осеннего вечера фигуры обезумевших от страха отшельников, изредка перебрасывающиеся соображениями о том, как пережить предстоящую ночь….
…Через пару часов, замёрзшие и обалдевшие от постоянно обнаруживающихся новых фактов наличия некоей зловещей секты, ритуально убивающих туристов, оба товарища, не раздеваясь, всё же скорчились внутри зловещего скита каждый на своём утлом лежбище. Свечу зажигать поостереглись. В качестве единственного источника света был задействован светодиодный фонарик, сила которого таяла на глазах. Зловещие тени метались по стене, превращая и без того тревожное помещение в настоящую преисподнюю, полную самых жутких кошмаров. Любая с трудом выдавленная фраза носила троякий смысл, в который в обязательном порядке входила паническая составляющая потустороннего трипа.
И когда послышались далёкие звуки традиционного субботнего салюта на гуляющей вовсю набережной, Сергей Ильич со своего чернеющего погоста глухим голосом мрачно подытожил:
— Слышь, Илья…. А у тебя сегодня днюха….
