Множество стеллажей и темнота, здесь было полно места, где можно было спрятаться. Мальчик думал на автомате. В коридоре послышались шаги, человек был уже на втором этаже.
— Думаешь, что спрячешься от меня! — разозлено орал он — ты наследил своей кровью, чертов мелкаш!
Никола уже сидя за одним из стеллажей, что был совсем близко к входу, прикоснулся ладонью к левой щеке, пульсирующей от боли. Он посмотрел на пальцы, те были все в крови, как и рубаха, и лямочные штаны, что были на нем.
Массивную дубовую дверь в кабинет мужчина открыл ударом ноги. Она резко и очень громко врезалась в стену, дом задрожал.
Никола вздрогнул. В темноте он с трудом различал силуэт вошедшего человека. По шагам было ясно, что мужчина проходит к центру кабинета, поближе к письменному столу, оглядывая все вокруг и держа пистолет наготове.
Мальчик боялся, что он сейчас услышит стук колотившегося сердца, которое уже просто вырывалось из ушей. Никола выглянул из-за книжной полки и увидел, что бандит подошел к окну. Теперь его было хорошо видно на фоне улицы, он был на расстоянии вытянутой руки.
Мальчик не стал медлить. Обнажив лезвие кинжала, он высунулся из-за стеллажа и с криком, в два счета подбежав к мужчине, воткнул клинок в правую ногу бандита. Лезвие во что-то уперлось и застряло в ноге, но Никола вдобавок всем своим телом навалился с разбегу на него.
Мужчина заорал от боли, так громко, что его должна была услышать вся округа. Он повалился на живот и выронил свое оружие. Пистолет с шуршащим, тяжелым грохотом проскользил целый метр вперед перед бандитом. Никола, не мешкая, перелез через его тело и схватил оружие. Тяжелое, оно еле помещалось в его руке.
Мужчина поднял глаза и увидел мальчика с пистолетом перед собой. Он начал браниться, схватившись за ногу, в которой остался обагренной кровью золотой кинжал. Он вновь взглянул на мальчика покрасневшими от ярости глазами, рывками подползая к нему.
— Ты! Как ты можешь! — кричал он, когда мальчик от страха дрожащей рукой направил пистолет на него — Как ты смеешь так поступать с моим оружием… всего лишь мелкаш!
Он орал настолько сильно, что его вены на шее напряглись, вздулись, а лицо было уже багровое. Словно бешенный он продолжал ползти к мальчику, пытаясь подняться на ноги, не веря, что ребенок спустит курок. Никола заметил на его шее татуировку — черный крест, вписанный в октаграмму. Точно такой же символ был вышит золотом на его красном галстуке.
