— Тот самый день… — добавил Скрепп
Владыка сел за свое рабочее место, приняв из рук Николая фото Мак-Баумана.
— Да, в тот самый. Шок для всей империи… для всего света. Седьмой свиток вновь открыт. После церемонии прочтения я собирался начать готовить его на свое место, но он объявил об уходе из общества… а вскоре о нем заговорили уже как о террористе. Из общества вместе с ним вышли много других талантливых людей, его верных друзей или уже слуг.
— А мой отец?.. — полголоса спросил Николай
Владыка все еще разглядывал фотографию Артура. Внезапно раздался глухой хлопок, и фотография рассыпалась в труху прямо в его руке.
— Я понимаю твои подозрения… но я не знаю где он сейчас. Чадаев и Драган действительно были самыми лучшими друзьями, но я ничего не могу сказать.
Николай понимающе кивнул головой, поджав губы. К горлу вновь подступило что-то горькое… даже немного забытое. Он взглянул на учителя, Скрепп молча смотрел, как секретарь собирает в ладошку то, что осталось от фотографии.
Они что-то недоговаривали, что-то скрывали. Мешали ему искать отца, не наводили и не помогали. Они что-то знали про Драгана, но молчали. За тринадцать лет поисков в Веридасе эта мысль все больше и больше крепла в юноше.
— Владыка… — неуверенно произнес Николай — вы знаете, ведь он жив? Почему вы не ищите его… поручите хотя бы мне, дайте мне такое задание…
— Вы свободны, майор Владыч — с прежней строгостью ответил Владыка. Николая даже немного укололи страхом эти слова. Он поклонился в пояс, развернулся и вышел из кабинета, не дожидаясь учителя.
***
Профессор не заставил себя долго ждать. Догнавши Николая уже в большом зале, он остановил юношу за плечо. Николай не хотел ни о чем говорить, рядом находилось окно, манившее к себе своими видами. Но Скрепп взял его за обе руки и заставил посмотреть в глаза.
— Николай, что это было?
В ответ он только покачал головой. Мысли все спутались, кажется, он действительно сотворил какое-то недоразумение… попытался критиковать самого главу Золотого Общества. Дрожь и лед пробирали тело, если подумать какое наказание может быть за такую дерзость. Но что сделано, то сделано…
— Простите, учитель, я опозорил вас… — начал оправдываться он — злая эмоция затуманила рассудок…
— Твой огонь все еще опасен… прежде всего, для тебя самого, пошли, Зак ожидает нас внизу.
Николай покорно и тихо последовал за учителем, но какая-то необъяснимая обида все еще царила в нем. Обида не только на Владыку, но и на самого Сергея Сергеевича. Однако он старался всячески подавлять в себе это чувство, он не хотел даже думать ничего плохого об учителе.
