Это не убедило и не успокоило. Больше всего на свете хотелось проснуться и осознать, что всё случившееся — всего лишь страшный сон. Стоило шестнадцать лет прятаться от прошлого, чтобы потом, поверив, что всё действительно позади, столкнуться с ним вот так — без права оправдаться, посмотреть в глаза обвинителю, который давно вынес приговор и теперь приводит его в исполнение.
— А может, нам с бабушкой просто уехать? — я всерьёз обдумывала перспективу снова удариться в бега. Она уже не казалась бессмысленной.
Алан остановил машину на обочине и терпеливо возразил:
— Не советую. У Синицына есть нож с твоими отпечатками. Пока ты просто подозреваемая. Уехать сейчас — всё равно, что подписать явку с повинной. Никакое алиби не поможет, а тебя помимо одержимого психа начнёт искать ещё и полиция. Не нужно принимать необдуманных решений, мы его найдём.
— Мы? Собираешься остаться?
— Конечно!
— Не стоит. Спасибо, что помог, но когда полиция свяжет смерть Ани с историей шестнадцатилетней давности, твоё присутствие будет выглядеть подозрительно. Они ведь без труда выяснят, что ты сын жертвы того самого маньяка.
Войнич только отмахнулся и снова завёл машину.
— Я сегодня всё равно уже засветился, так что вопросов в любом случае не избежать. Что-нибудь придумаем.
— А как же тот, кто убил Аню? Он ведь тебя тоже знает! — не может не знать, если бывал на сайте «мстителей».
В глазах Алана вспыхнул нехороший огонёк.
— Значит, он должен быть в курсе, что мою мать нашли в таком же состоянии! И если решил поиграть в последователя Потрошителя, пусть не удивляется, что у меня будут к нему большие личные претензии, когда найду!
От того, каким тоном это было сказано, мне стало не по себе. Час от часу не легче: как бы ещё этого воителя усмирять не пришлось!
Эд мне не понравился. Объективных причин не было, интуиция молчала, но ассоциации с Богданом невольно вызывали неприязнь. Нет, внешнего сходства не наблюдалось. Невысокий, полноватый, темноволосый, кареглазый и улыбчивый тридцатипятилетний детектив был скорее полной противоположностью певца. Но его церемонность, манерность, вежливость, подчёркнутое внимание и претензия на искренность спровоцировали ряд неприятных воспоминаний.
Здороваясь, мужчина задержал мою руку в своей и с улыбкой произнёс:
— Рад знакомству, Злата! Жаль, что оно произошло при таких неприятных обстоятельствах. Наслышан о ваших способностях. Вам, наверное, не терпится воспользоваться ими и выяснить, можно ли мне доверять? Понимаю. Готов пройти любое испытание, это будет даже интересно!
