- Это - мое дело, - заявляю я. - Весь участок от Варны до Вены я беру на себя. Вам остается только считать денежки.
- Я сказал, не хвастайте, - бурчит шеф. - Все это еще надо проверить. Тщательно проверить, Питер, прежде чем приступить к операции.
- Чтобы приступить к операции, нужно еще одно, - вспоминаю я.
- Как вы себе представляете это "одно"?
- В виде десяти процентов.
- Вы с ума сошли, - заявляет Дрейк без пафоса, но совершенно категорически. - Вы знаете, что это такое - скажем, десять килограммов героина?
- В Америке это не меньше десяти миллионов.
- По американским ценам работают только американцы, - поспешно объясняет шеф. - Но даже по европейским ценам это - пять миллионов. И у вас хватает наивности верить, что я вам дам пятьсот тысяч, даже если все будет идти как по маслу?
- Почему бы и нет? Вам останется не меньше двух миллионов.
- Питер, я взял вас в секретари, а не в бухгалтеры, - напоминает Дрейк. - Но раз вы берете на себя и эту обязанность, учтите, что я не один провожу операцию. У меня есть партнер, аппетит у которого побольше вашего.
- Ваш партнер возьмет свое на разнице между европейскими и американскими ценами, раз там товар вдвое дороже, как вы говорите. Ваш партнер получит сто процентов прибыли, сэр. А я прошу у вас мизерные десять процентов.
- Вы сошли с ума, - качает головой Дрейк и уныло горбится, сокрушенный этим диагнозом. Потом заявляет: - Один процент! Чтобы вы могли оценить мое великодушие!
- Я ждал, что вы срежете процент, другой, - вздыхаю я. - Но не думал, что у вас хватит бесцеремонности предложить мне один процент.
- Один процент плюс жизнь, Питер! А жизнь дороже всяких процентов. Особенно в вашем возрасте.
Он молчит, погруженный в светлую скорбь, потом произносит со вздохом:
- Чего бы я только не дал, чтобы быть в вашем возрасте, друг мой!
4
В интимном полумраке "Евы", пропитанном запахами дорогих сигар и дорогих духов, зажигается зеленый луч прожектора. Он выхватывает из темноты глянцевый круг дансинга. На этом круге, в перламутровом конусе света, начинается смертельная схватка женщины с огромной зеленой змеей. Борьба идет под протяжные завывания оркестра.
Зрелище в целом довольно противное; я ничего не имею против змеи безобидной игрушки из зеленого плюша; но смертельная схватка оказывается, в сущности, страстным объятием, а такая картина может служить духовной пищей только психопату.
Наш столик находится возле самого дансинга, я попал сюда благодаря неслыханному благоволению шефа, который решил отпраздновать перемирие со своим верным секретарем. Это перемирие - результат долгих и напряженных дискуссий; мне все-таки удалось выторговать два процента в качестве комиссионных за операцию с героином. Честно говоря, меня этот лишний процент мало волнует, даже если он когда-нибудь и обратится в деньги; но Дрейк должен твердо усвоить, что я жизненно заинтересован в нашем совместном мероприятии, и движущая сила этого интереса - денежные знаки. Я отстаивал свои жизненные интересы с таким тупым упорством, что легко мог схлопотать вместо лишнего процента пулю, и уступил только тогда, когда Бренда подала мне очередной знак: "Довольно, хватит!"
