— Вы здесь сидите раздетый как лицо приватное, а у нас дело публичное.
— Общественное, — уточнил Майер.
— Общенародное, — дополнил я.
— Что ж, я вас слушаю.
— Мы пришли вас, пан Начальник, повесить.
— Ошибка, я уже не Начальник. По вопросу повешения прошу обратиться к моему преемнику.
— Он прав, — сказал Новосондецкий Майеру. — Зачем ты еще называешь его Начальником?
— По привычке. Я хотел сказать: мы пришли, чтобы тебя, свинья, повесить.
— Вот именно, разве ты мало нас помучил?
— Ты, твоя Партия и твое Правительство.
— Кончилась теперь ваша власть.
— И пробил час право…
Майер замолчал на полуслове. Он, видимо, хотел сказать: «правосудия», но не закончил. Стал вглядываться в стопу бумаг на полу, а точнее, в какую-то рукопись, которая лежала сверху.
— Тут и в самом деле как-то жарко, — заговорил он снова, но уже другим тоном. — Можно снять пиджак?
— Пожалуйста, — согласился хозяин. После чего взял со стопы ту рукопись и бросил ее в огонь. Майер облегченно вздохнул.
— Может, и это сжечь? — предложил Новосондецкий, вытаскивая из стопы густо исписанный лист бумаги.
— Ну, конечно.
Новосондецкий вытер пот со лба. Пиджак он снял еще до того, не спрашивая разрешения.
— А вы? — обратился хозяин ко мне.
Я снял пиджак и принялся за работу. В конце концов я нашел то, что искал: мой старый донос на Майера и Новосондецкого. Когда он горел, Новосондецкий смотрел в потолок, а Майер — в пол.
— А брюки вы не хотели бы снять?
— Нет, мы уж пойдем, не хотим вам мешать.
Мы вышли все вместе. Только на улице мы молча разошлись. Правда, в разные стороны, но симметрично.
Поймали мужики в лесу дикого человека. Был он почти голый и питался корешками. Оказалось, что он ничего не знал о падении коммунистической власти, от которой некогда в лесу спрятался.
— А теперь какая власть? — спросил он одного из мужиков.
Мужик почесал в затылке.
— А-а, какая-то такая…
— Говорят, демократическая, — сказал другой, который пообразованнее. — Ну как, выходишь?
— Да выхожу, только дайте хоть какую одежонку.
— Э-э, не нужно. Весь народ полуголый бегает, так что не будешь от других отличаться.
— И корешков захвати, пригодятся.
— Тогда выхожу. Отправлюсь в столицу, осмотрюсь, что там и как. Может, даже президентом стану, если будет нужда.
И он отправился, а мужики принялись за работу. Немного времени прошло, и вот один из них взглянул на дорогу, прикрыв от солнца глаза ладонью, и говорит:
— Похоже, возвращается.
И действительно, это был дикий человек, он шел к ним.
