Мы ждали только Доктора, но Доктор опаздывал. Чем очень нас рассердил.
Наконец он явился.
— Извините, господа, — сказал он, вешая пальто в прихожей, — но привезли пациента, и мне пришлось задержаться в клинике. Особый случай.
— Почему особый?
Мы все еще сердились. Опоздал, а теперь придумывает отговорки.
— Он цитировал Шекспира: «Жизнь — это бредовый рассказ кретина; ярости и шуму хоть отбавляй, а смысла не ищи»[38] и утверждал, что Шекспир имел в виду именно его. — «Советую заботиться обо мне, — предостерег он, — если со мной что случится, наступит конец света».
— Действительно — кретин, — согласился Майер.
— А по-моему, он симулянт. Настоящий сумасшедший никогда не считает себя сумасшедшим.
— Но его мания величия — это же чистейшая паранойя.
— Именно потому это и есть особый случай — сумасшедший он или не сумасшедший? Загадка для психиатрии. Ну, что ж, приступим, мы и так потеряли время из-за него.
Я раздал карты.
— А что он, собственно, хотел этим сказать? — спросил Майер немного погодя, когда мы уже начали роббер.
— Чем?
— Этим концом света.
— Что мир существует только благодаря ему. И когда он умрет и перестанет бредить, то миру придет конец.
— Вместе с нами?
— Разумеется, ведь мы тоже принадлежим этому миру.
Следующие несколько минут мы играли в тишине.
— А как он сейчас себя чувствует? — спросил Новосондецкий.
— Нормально, как в клинике для душевнобольных.
— Я не об этом, но не холодно ли ему, не жарко ли? Не потный ли он, не простудится ли?
— Не съест ли чего-нибудь неподходящего? — дополнил Майер.
— Не знаю. Когда я уходил из клиники, он чувствовал себя вполне хорошо.
Новосондецкий отложил карты.
— Мне кажется, что вам следует вернуться и проверить, все ли с ним в порядке.
— Или не может ли ему что-нибудь причинить вред, — добавил Майер.
— Вы, господа, наверное, шутите?
— Вовсе нет. Это ваш долг врача.
— Вы давали клятву Гиппократа или нет? — дополнил Майер.
— Мне казалось, что хоть здесь я имею дело с нормальными людьми, — сказал Доктор, — но вижу, что ошибался. До свидания. И прошу впредь на меня как на партнера по бриджу не рассчитывать.
И он ушел.
— Ну и что вы натворили, — сказал я, когда мы остались только втроем. — Вы что, действительно поверили в бред этого сумасшедшего?
