— Не дайте ему уйти, — велел Бинэ, стараясь остановить кровь. Двое молодых охотников бросились за ним следом. Гагонс остался с отцом.
Медведь, проворно виляя задницей, кружил между берёзками и можжевельником с такой скоростью, словно спасался от настигающей его смерти. И он был прав, индейцы не собирались давать ему шанса выжить. Нужно было только выбрать правильный момент, хорошо прицелиться, чтобы не испортить драгоценную шкуру.
Барибал ушёл на полмили[1], прежде чем ослабел от кровопотери. Стрела Бинэ сделала своё дело, и Маконс, наконец, смог прицелиться и добить зверя. Издав короткий рык, медведь повалился на мох, заливая его алой кровью. Нодан с радостным воплем бросился к его телу. Медведь последний раз блеснул глазами, ища своих убийц, и испустил дух. Индейцы спешно попрощались с его душой и поблагодарили матерь землю за еду, а потом Нодан вскрыл зверю грудную клетку и вынул горячее сердце.
К тому моменту подоспел Гагонс, он с восторженными криками, словно ребёнок, осматривал красивое большое тело. Следом шёл Бинэ и вёл за собой лошадь. К уху охотник привязал кусок мха, чтобы хоть как-то остановить кровотечение.
Трое молодых охотников опустились перед телом и с радостью вкусили горячее сердце молодого медведя. Теперь тушу следовало освежевать и дотащить до деревни – работа непростая. Зверь был ростом с мужчину и весил не менее пятисот фунтов. Избавив тело от потрохов и сложив все самые ценные внутренности в свой кожаный мешок, Бинэ присел отдохнуть и раздал поручения младшим. Гагонс и Маконс принялись изготовлять носилки, а Нодану пришлось вернуться к месту, где он оставил своего коня.
Юноша двигался спешно, не обращая внимания на шум, который создаёт. Пройдя менее половины пути, Нодан услышал рычание за спиной. В первое мгновение он решил, что его выследил другой хищник. Резко развернувшись, он натянул тетиву, направляя стрелу на ожидаемого врага. Невдалеке, между корнями старого дуба, прикрытый ельником, сидел огромный волк и недобро смотрел на юношу.
— Малсумиса! — испуганно выдохнул Нодан и сделал быстрый шаг назад, опуская лук.
Но бежать было бесполезно, если разгневанный дух явился за его душой, то он получит её, независимо от того, хочет ли того индеец или нет. Волк сделал шаг ему на встречу, выходя на свет. Но его шкура задымилась, зашипела и стала оползать чёрной горелой смесью на траву. Волк замер.
— Ты не выйдешь на солнечный свет! — Нодан тут же почувствовал себя смелее и снова поднял лук. — Нодан убил медведя для еды, Нодан не желал ему зла, я поблагодарил его за отданную жизнь, — оправдывался он, всё ещё держа на прицеле волка.
