А потом началось его умирание, и умер он точно так же, как суждено было умереть остальным, почти всему племени эора, ибо девять человек из десяти не переживут того страшного года.
Сперва болезнь давала о себе знать общей вялостью членов и отсутствием аппетита. Наступала головная боль, рвота травянистого цвета, с желчью. Такого же цвета испражнения. Приступы лихорадочного беспокойства сменялись апатией и бредом, многие бормотали про себя беспрерывно.
Потом на теле проступали первые, нерегулярно рассеянные пустулы, мелкие, величиной с пшенную крупинку, чуть синеватые, почти как отметины карандашом. Поначалу слегка вздувшиеся, они вскоре опадали, образовывая в своем центре впадинку, время от времени наполняющуюся водянистой или кровавой слизью. Появлялись оспины, пузыри, как от ожога, они лопались, покрывая больного кровавым гноем. Кровотечение изо рта и носа, кровь в моче, язык черный, как уголь. По сути, больной гнил заживо. При этом он беспрерывно скрежетал зубами, грыз стаканы, в которых ему подавали воду. Вонь в помещении стояла несусветная и долго не выветривалась. Вынести этот запах невозможно, даже врачей рвало. Пальцы и зубы больного чернели, как обуглившиеся головешки.
Тот первый привезенный в лагерь пожилой мужчина умирал с большим достоинством, до самого конца оставаясь в сознании. Напоследок его приподняли, чтобы он мог посмотреть на сына. Он нежно погладил мальчонку и, уже с меркнущим взором, передал его на попечение англичан. До последнего вздоха он не издал ни жалобы, ни стона.
Умерших, между тем, обнаруживали все чаще, они валялись на берегу, трупы, усеянные язвами, сплошь и рядом находили теперь в канавах и ямах.
Вскоре они лежали уже повсюду, умирающие заползали в любую щель, а когда свободных щелей, чтобы упокоиться без помех, не осталось, ложились рядом с мертвыми и умирали подле трупов.
Англичане произвели вскрытие нескольких трупов. Причину смерти у всех установили одну и ту же. Пустулами было поражено все тело, включая внутренние органы. Неясным оставалось только одно: почему недуг, прежде население щадивший, распространился с такой невиданной стремительностью.
Когда разведывательный отряд отправили в залив Брэкен, выяснилось, что лютая зараза отнюдь не ограничивается пределами колонии Порт Джексон: весь путь отряда был усеян скелетами и трупами.
Никто не знал, сколько туземцев вымерло в тот год. Некоторые утверждали, что половина. А поскольку те, кто еще оставался здоров, спасались от болезни бегством в глубь страны, они уносили недуг с собой и распространяли его все дальше.
