О, Христя, Христя! Лучше бы тебе уплыть с обломками твоей чортовой машины в зеленые воды моря — к дельфинам, к камбале, к бычкам, к презренным собакам, к кособоким крабам. Лучше бы тебе не являться в Коктебель!
Но Христя явился. Вместе с Григорием. Они в’ехали в Коктебель на паре карих кляч, улыбающиеся, задорные, молодцеватые, как на праздник первого улова камбалы.
— Где машина? — злорадно крикнул низкорослый рыжеватый Николка.
— У тебя, Николка, под носом.
— Где машина? — раздались уже два голоса.
— А вам что? — вопросом на вопрос ответил все еще улыбающийся Христя.
— Где машина? Говори, где машина? Куда дел машину?
Голоса закипели, запенились, забулькали, как булькали потоки дождевой воды, несущиеся с горных отрогов.
Улыбка завяла на лице Христа, знал болгар.
«Эге, тут что-то случилось, — подумал он. — Кому-то встала поперек горла моя машина».
Молчание Христа приняли за замешательство.
Петухом подскочил к нему рыжий Николка:
— Не нахальничай, Христя! — взвизгнул он. — Тебя старики спрашивают: где машина?
— Что вам моя машина далась? — спросил Христя, слезая с тележки.
— Ага! — зловеще сказал похожий на черного горного ворона старик. — Разбило громом твою антихристову машину, а ты скрываешь! Из-за нее у нас мост сорвало….
Живым кольцом обступили Христю болгары. Древний фанатизм светился в их глазах — карих, черно-карих, серо-карих. Из гула вырывались отдельные слова:.
— Мост сорвало!
— Крышу снесло!
— Восемь коров в море!
— Шоссе попортило!
Христя понял все. Тропический всесокрушающий ливень был приписан мести раз’яренного неба.
Поодаль стоял Василь Иванчиков, правозаступник неба.
Гриша не шевелил вожжами, и карие клячи отдыхали около галдящей по-грачиному толпы. Когда болгары стали наступать на Христю, не выдержал Гриша и крикнул:
— Геть вы! Что треплете языком, как овцы отузские? Не было полета. Не доехали мы до степи…
— А машина? Где машина? Громом побило машину…
— Машина цела… Она…
— Остановись, Гриша, — шепнул Христя товарищу. — Они растерзают планер. Ты видишь — они совсем обалдели.
— Не нахальничай, Христя! Скажи, что машину разбило громрм. Не скрывай.
Христя молчал.
Подошел к толпе Василь. Толпа почтительно расступилась перед своим пророком. Погладив бородку, дед остановился против внука.
— Ливень был, — важно сказал он, — из-за твоей машины и еще раз из-за твоей машины. Небо разорилось и не допустило осквернения. Скажи им, — старик сделал круглый плавный жест, — скажи им, Христя, что машина твоя погибла, а обломками давно играют дельфины.
