Но… это невозможно! Мы все видели документалки, там и наши, и американские военные вскрывали немногочисленные упавшие «тарелочки», под камеры, без особой секретности — и тряпки всегда выглядели одинаково. Безвольные серые тела, выпученные черные глаза без зрачков и радужки, отсутствие волосяного покрова, гипертрофированная голова… Рост — примерно полтора метра.
В приближающемся к нам парне не было ничего — абсолютно ничего — инопланетного!
Он подошел к моей клетке, уставился на меня, потом каким-то совершенно человеческим задумчивым жестом взъерошил короткий ежик волос. Перевел взгляд на соседнюю клетку с Алисой. И неожиданно покраснел. Честное слово!
Я уловил краем глаза движение. Славя стояла в центре своей камере, напряженная, будто готовящаяся к прыжку, с прищуренными, ловящими каждый жест инопланетянина глазами. Тот будто почувствовал, отвернулся от алискиной камеры, снова обратил внимание на нас.
— Ne skere da, — сказал он четко, тщательно выговаривая слова. — Ne vi scethem da. Scealem aigalica firstantan bijennan.
Он встал совсем близко к прутьям клетки, переводя взгляд с одного лица на другое.
— Firstantan!
Что-то в этом было до боли знакомое…
Славя прыгнула. Я почти не заметил движения, только стелющаяся во воздуху коса, блеснув, отразила тусклый свет. У парня не было шанса увернуться, он не успевал сделать даже шага от клетки, избежать удара растопыренными пальчиками с острыми безжалостными ногтями.
Он и не стал делать шаг. Он сделал полшага, и не прочь от клетки, а вбок, так что Славя врезалась в прутья всем телом, зашипела, извернулась, как кошка и попыталась достать его повторно, но на этот раз ловить было уже явно нечего. Парень — ну, невозможно уже было называть его тряпкой! — спокойно, но и не мешкая, переместился в безопасную зону, подальше от хватающих воздух рук.
— Славя, стой!
Она не обратила внимания. Вообще, казалось, она потеряла рассудок — раз за разом бросаясь на клетку, шипя и плюясь. Куда и подевалась холодная, неприступная снежная королева? Инопланетный персонаж, глядя на нее, грустно улыбнулся, и это почему-то добило меня окончательно. Ну, неправильно это было, невозможно! Не складывалось ни с чем из ранее увиденного и узнанного, не сочеталось, распадалось на куски, на кубики детского конструктора.
Здесь была какая-то тайна. Какая-то загадка.
Я должен был с ней разобраться.
— Ne bewen reite da, — огорченно сказал парень с другой стороны решетки. — Talem danne da, sana. Nu, sprege mer.
