– Именно. Из трех оставшихся к западному флоту приписан только один. Называется «Королевская пика», и я готов биться об заклад, что это именно он сейчас подходит к городу, завершая внеочередной рейс с Луррикары.
– И ты опасаешься, что он прибыл с целью продемонстрировать власть Селесты над Авилом и канонисткой Кейлой?
– Вот-вот.
Не связано ли прибытие корабля с событиями в лечебнице? Сайрус, видимо, задался тем же вопросом.
– Фран, что все это значит? У тебя нет предположений?
– Найдется парочка, – ответила Франческа уклончиво. – Я ими даже поделюсь, если ты совершишь умственное усилие, подвластное любому безмозглому попугаю, и научишься называть меня Франческа.
– Франческа, – закрыв глаза, сдержанно поправился Сайрус.
– Посади нас на садовую башню, и я расскажу.
К счастью, Сайрус не стал перечить и послушно повернулся к стропам.
Примерно в миле впереди хребет Багряных гор прорезала крутая седловина, одетая густой секвойной шкурой на склонах и короткой луговой шерсткой на дне. Густо заросшая, усеянная грузными серыми валунами, она рассекала горный кряж надвое, расширяясь к морю и сужаясь с противоположной стороны.
Сайрус объяснял как-то, что в сезон дождей этот перевал превращается в рупор, усиливающий океанский ветер. В засуху горячий воздух над саванной поднимается в небо, а на его место приходит холодный и более тяжелый воздух с океана. В результате здесь образуется одно из самых ветреных мест на континенте, поэтому авильские иерофанты вырабатывают больше воздушных чар, чем любой другой сад ветров.
Змей поплыл над седловиной, и Франческа разглядела внизу около двух дюжин ветроуловителей – массивных продуваемых насквозь устройств, которые и составляли сад ветров. Каждый написанный на белой льняной парусине ветроуловитель был не чем иным, как гигантским цилиндрическим воздушным змеем. Собранные вместе и развернутые к морю, они напомнили Франческе косяк рыбы, плывущий с открытыми ртами против течения.
Сайрус направил змей над ветроуловителем, заякоренным за валун. Он оказался футов в сотню длиной, входное отверстие футов тридцать в диаметре. Хвост слегка загибался вниз. Когда-то давно этот наклон привел Франческу в замешательство: она и не подозревала, что цилиндрические воздушные змеи способны располагаться под углом в горизонтальном потоке ветра. Но потом она вспомнила змеи-фонарики, которые запускали ребятишки на Празднике красок, – те тоже, как и ветроуловители, задирали нос кверху.
