– А как ваша какография воздействует на праязык? – спросила она, ловя себя на участливом целительском тоне.
– Искажает так же, как магические языки. – Никодимус повертел головой по сторонам. – Было бы тут какое-нибудь растение или насекомое, я бы продемонстрировал. Я бы…
Никодимус не договорил, глядя куда-то через плечо. Франческа проследила за его взглядом, но не заметила ничего, кроме темных лачуг.
– Что такое? Кто-то идет?
– Магистра, видите кошку вон на той крыше? – показал Никодимус.
Франческа посмотрела в указанном направлении – ничего, только серое пятно на графитовой кровле.
– Нет.
– Что-то здесь не… Сложно сказать. – Он обернулся к Франческе. – Вам не попадалась на глаза серая кошка?
– В городе полно бездомных кошек.
– А так чтобы все время одна и та же?
– Нет. К чему вы ведете?
Никодимус плотно сжал губы.
– Может, я и ошибаюсь.
– Насчет чего?
– Неважно. Так вот, возвращаясь к праязыку… Давайте я покажу на ком-нибудь из кобольдов. Изгарь мне разрешит. Кобольды невосприимчивы к моему воздействию, оно проходит для них бесследно. И все равно зрелище пугающее.
– То есть другим живым существам, кроме кобольдов, ваше прикосновение вредит?
– Убивает. Искажает пратекст, вызывая язвенное проклятие, – волдыри, наполненные омертвевшими клетками. У клириков есть какой-то термин, которым называют мертвую ткань в окружении живой…
– Некроз.
– Да, точно, некроз. Некротические язвы, – глядя в сторону, повторил Никодимус.
Франческу вдруг как громом поразило.
– Магистр Шеннон! У него язвенное проклятье!
В зеленых глазах Никодимуса плеснулась боль.
– Почему вы так решили?
– Лицо осунувшееся, сам тощий. Слабость. Мышечное истощение, типичное для организма, который борется с язвами. В медицине это называется кахексия.
Никодимус закрыл глаза, губы тронула мученическая улыбка. Франческа видела такие тысячами.
– Вы коснулись магистра Шеннона? – спросила она осторожно. – Это ваше случайное прикосновение вызвало язву?
– Нет, язвенное проклятие на магистра наслала одна тварь с древнего континента, некий Фелрус, с помощью арахестского изумруда. И когда я заполучу изумруд, то смогу исцелить учителя. – Он оглянулся на далекое святилище. – В том числе и поэтому мы пойдем на все, чтобы раздобыть изумруд.
Никодимус посмотрел на Франческу, моргнул – и все, нет больше затравленного взгляда, выдающего душевные муки. Франческа невольно свела лопатки, выпрямляя спину. Забыла, что перед ней не пациент.
– И как это связано со словами Дейдре о двух драконах?
