- И с тех пор вы ни разу не испытали подобного чувства к коллегам?
- Если вы напишете, как я скажу, - "нет" - циники не поверят. Я не понимаю, что такое белая или черная зависть. Я могу сказать (с восторгом): "Как она сыграла эту сцену!" Я буду смотреть ее семь, десять раз, чтобы понять, "как". Восемнадцать раз я сидела возле дирижера и смотрела, как играет Доброжанская. Сейчас почему-то никто из молодых не ходит смотреть старших коллег.
Иногда мне говорили: "Это не твоя роль. Тебе дали несчастную женщину в спектакле "Орфей спускается в ад", а ты такая благополучная". Значит, если я кажусь благополучной, это счастье. Слава Богу, что они так думают. И поэтому я хочу, чтобы во мне осталось то, что я не хочу отдать людям. Ведь в жизни каждого человека, и в моей тоже, есть не только радость.
Я не хочу вам рассказывать, как я билась головой о водосточную трубу и рыдала.
- Вас предали?
- (Не слышит.) ...В ту ночь привели меня в храм, далекий отсюда. Видимо, я так рыдала, что ко мне подошел священник и спросил: "Что с вами?" Я рассказала. Он благословил меня и обещал молиться. Если можно, не пытайте меня. (Становится очень тихо.)
- Извините меня, если я заставила вас страдать. Мне бы не хотелось говорить с вами о Театре Российской армии, где дела не так уж чтобы... Я хочу спросить: у вас, как у актрисы армейского театра, какое звание? Полковник?
- Нет у меня никакого звания, я только народная артистка. Но если бы такая градация в театре существовала, то я была бы маршалом. Даже не генералом. Мы называемся служащими Советской Армии. Зарплата - актерская. Нам не платят "за звездочки", нет и надбавок. Я не тщеславный человек, я не просила этих званий (заслуженная и народная). Когда мне дали "Народную СССР" за картину "Помни имя свое", я поняла, что что-то произошло, увидев глаза мамы, наполненные слезами. До этого я звания воспринимала как еще один камень, положенный на твои плечи. Зрителям-то плевать, какой ты артист, народный или антинародный. Выходите на сцену и будьте любезны играть. Раньше за звание что-то прибавляли, сейчас смешно об этом говорить.
Но не надо этого касаться. Люди живут еще хуже. Когда я вижу этих несчастных стариков, которые на ладошках считают копеечки, чтобы купить батон... то я не имею права жаловаться, понимаете?
Но я все-таки верю, - многое будет пересмотрено, что-то измениться... для народа!!! Вот почему я так безумно люблю Елизавету, которая думала о своем народе. Она издала все законы, по которым до сих пор живет Англия, не имея Конституции. Она - не Екатерина, она выше. Вот если бы наши руководители думали о народе... Многое было бы по-другому.
