- А у вас остаются силы?
- А как же, а как же. Я не знаю только, где я их достаю. Я утром встаю, пока раскачаюсь, пока сделаю свою гимнастику. Я же в балетной школе до пятнадцати лет училась, у меня хореографический станок: сначала так, потом на приседаниях (больше всего потрясает нога, которая под прямым углом резко взлетает к голове). Двадцать минут мне хватает, чтобы я стала мокрой, затем душ, не горячий, прохладный. Выпила кофе - и побежала. Вот мое утро.
- Вы можете себе представить, как чувствует себя журналист, которому вы говорите: "Но о белых пятнах в жизни я говорить не буду"?
- Но вы тоже должны меня понять. Если бы это была исповедь... (А я пишу исповедь о моих взаимоотношениях с партнерами, о том, что я вижу, как бывает больно.) При том, что люди меня считают счастливой. (Быстро, почти без пауз.) А я и есть счастливая - у меня замечательный муж, сыночек хороший, у меня были прекрасные мама и папа... Но дело в том, что я не люблю исповедальных интервью. Это все равно, как я ненавижу женщин, которые рассказывают о своей близости с мужчинами. Я презираю их. У меня есть мой кусок галактики. На земле мне будет полагаться всего полтора метра. А там (палец вверх) у меня никто не отнимает кусок моей галактики. И вот ей (переходит на шепот) я буду шептать и говорить про себя. Потому я пишу, ни для кого, и никому не отдам, и сожгу рукопись в конце концов.
- Но ведь исповедь предполагает раскаяние в грехе. А они, как и у каждого человека, есть и у вас.
- Да, как у каждого. Нет греха перед мужем, но столько цинизма кругом, что мне не поверят. Но я гордая и не могла допустить, чтобы за его спиной смеялись. Я помню, как наш артист Сошальский однажды сказал: "Ты не изменяешь своему Сереже. Тебе некого будет вспомнить перед смертью". - "Почему? Я буду Сережу вспоминать". Он махнул рукой и пошел. Моя вспышка, я закричала на мужа - это грех. Но мое достоинство заключается в том, как он говорит, что я тут же прошу прощения.
- Ваша профессия, вернее, ее природа - греховна. Артисты наблюдают друг друга из кулис, ревниво следят друг за другом. Это такое рождает в их душах...
- Когда мне было одиннадцать лет, я прибежала к маме зареванная: "У Тани новое платье, а я хожу вся штопаная-перештопаная". Вот тогда (качает головой) моя мамочка впервые в жизни ударила меня по щеке, вот так. (Удар рукой наотмашь рассекает воздух. Слезы.) "Ты не радовалась, что ей купили новое платье, ты (резкое ударение на "ты"). Ты плачешь, значит, ты дрянь".
