Рекордсменом по количеству сыгранных женских ролей можно считать, как это ни странно, артиста с имиджем самого мужчинского мужчины - Николая Караченцова. Его дамская эпопея началась еще в юности в передаче "Волшебный фонарь", которую снимал Евгений Гинзбург. Здесь Николай среди прочих персонажей сыграл старую потаскуху, которая к тому же приходилась матерью Людмиле Гурченко. В растрепанном парике он метался по экрану и распевал:
Муж мой, милый покойничек,
Ей в детстве к рождению
Куклу принес.
Та вместо "спасибо" покойничку
Куклой расквасила нос.
Евгений Гинзбург:
- Я без всяких сомнений пригласил на эту роль мужчину, артиста Караченцова. В нем нет ничего женского, ничего сексуального. Вот он и сыграл старую, мужеподобную бабу. Для меня достаточно принципиально, чтобы в женских ролях выступали не представители сексуальных меньшинств, потому что в их исполнении женщины - омерзительны. А настоящие мужчины... Вот почему хорош Дастин Хоффман в роли Тутси? Ответ прост - потому что он любит женщин. А гомосексуалисты, как правило, женщин не любят, оттого они у них неинтересными в кино и в театре выходят.
Еще дважды артист отметился в женской теме - в картинах "Аукцион" и "Удачи вам, господа!". В последней режиссер не путал карт, а предъявлял зрителю мужчину с тяжелой судьбой, который в силу обстоятельств вынужден был переодеться женщиной и участвовать в конкурсе красоты. Вот тут-то Николай Караченцов развернулся в пол
ную силу - его крепкий торс приобрел неслыханную гибкость, а ноги превратились в стройные ножки на шпильках.
Николай Караченцов:
- Ну и намучился я с этими туфлями, черт побери. Ходить на десятисантиметровых каблуках оказалось куда сложнее, чем крутить задом. До сих пор не понимаю, как женщины не падают.
По признанию артиста, женские образы, воплощенные им на экране, не помогли ему познать истинно женский характер и женские секреты. Единственное, что он усвоил, - это как застегивать молнию платья на спине.
"Обувная" проблема была, похоже, и у Михаила Державина, который в спектакле "Молчи, грусть, молчи" в паре с Александром Ширвиндтом до сих пор изображает даму средних лет и, судя по платью, выше среднего достатка.
Михаил Державин:
- Я испытал два ужаса - ходить по сцене на каблуках и найти обувь сорок третьего размера. О, это была целая история, когда я мерил в магазинах босоножки чехословацкого производства. В кепке, в плаще я расхаживал вдоль зеркал и думал: хорошо бы купить туфли поэлегантнее, и главное, чтобы я смог в них доползти до центра сцены, а потом уйти обратно.
