— Не радуйся раньше времени, Храпешко, так как твое повышение это только фраза, а суть состоит в том, что даже если мы примем этот план, у нас нет никаких средств для его подкрепления.
Гуза предложит вытащить у Храпешко все зубы и таким образом получить материалы для начала производства.
Совершенно неожиданно Мандалина встала со своего места и закричала: «Тишина в зале, тишина в столовой». Отто сел и опустил голову.
— По склоненной голове моего уважаемого отца Отто можно предположить, что то, о чем я скажу ниже, правда.
Это я все время заставляла Храпешко изготавливать различные элементы украшений из стекла. Это я собирала все деньги и снимала все сливки. У меня в данный момент есть отложенные втайне деньги, необходимые, чтобы начать производство снова и провести реструктуризацию. Но у меня есть несколько требований, которые должны быть немедленно выполнены:
1. Оставить Храпешко в качестве главного выдувальщика;
2. Уволить работников;
3. Нанять одних только женщин, вернее, молодых девушек, которые освоят ремесло гравировки по стеклу; и
4. Мой дорогой отец по причине своего возраста должен будет переселиться в отдельный дом рядом с нашей усадьбой.
Молчание.
Вот что сделал Храпешко в последующий период.
Храпешко поймал лунный свет в жидкое стекло и сделанный из него кубок назвал Лунная тоска.
Храпешко поймал темноту солнечного затмения и чашу из него назвал Ночное солнце.
Храпешко поймал свет молнии в сосуд и сосуд этот назвал День молнии.
Храпешко завлек мягкость тумана в чашу и назвал ее Пойманный туман.
Храпешко поймал себя, то есть свое отражение и свое настроение, на стеклянную пластинку. Эту пластинку он назвал Бескрайняя пластинка, потому что если человек положит ее под подушку, то ему хорошо спится.
Единственное, что он не мог поймать в стекло, была темная ночь. Причина, почему это ему никак не удавалось, состояла в том, что независимо от того, насколько темно на улице, огонь светит и не дает стеклу впитать в себя ночь. Эту невозможность Храпешко назвал Невозможное ночное стекло.
И вот какой диалог ему приснился:
— Эй, Храпешко! Тебя совершенно не мучает ностальгия!
— Что это такое?
— Ты совсем не тоскуешь по родной земле.
— Конечно, тоскую, просто не показываю.
— Да разве тоску можно скрыть или подавить?
— Можно, ничему нельзя, особенно если там, где ты сейчас, лучше, чем там, где ты был раньше.
— А разве тебе не снятся луга с цветами в росе и дубовые леса с прохладной тенью? А про лепет реки я вообще не говорю.
