На улицах было полно народу: счастливых семейных пар, исполненных надежд молодых парней, засыпающих на ходу детишек. Работали магазины, на открытых террасах кафе – ни одного свободного столика. Спокойное море чуть поблескивало, как старое серебро. На площади музыканты играли пачангу, пытаясь расшевелить отдыхающих, но лишь трое папаш с малышами на плечах отважились сделать несколько шагов в ритме танца. Проходя мимо казино, я увидела за столиком у дверей давешнего красавчика в компании приятелей. Они пили пиво. Я узнала девушку, которая была с ним на похоронах. Она мне улыбнулась.
Красавчик поднялся и направился ко мне:
– Привет. Как дела?
Нос у него облупился, из пыльной правой туфли вылез большой палец. Он смотрел на меня с вежливым вниманием, но я-то знала, что морской воздух и солнце, золотой отсвет зажженных фонарей, несколько часов сна и перспектива встречи с любовником пошли мне на пользу: мои щеки разрумянились, в глазах появился блеск. Я выпрямила спину и достала сигарету. Он расправил плечи. Сунул руки в карманы и незаметным движением преградил мне путь. Я вдруг подумала – не без горечи, но, в общем, равнодушно, – что он, скорее всего, моложе меня. Впрочем, я никогда не считала молодость орудием соблазнения, хотя, признаюсь, еще недавно мысли о том, что однажды она закончится, нисколько меня не тревожили. Да и сейчас я без особой печали, но и без особой радости наблюдаю за началом своего увядания – пока только физического. И отдаю себе отчет, что за ним, вполне вероятно, последует помрачение рассудка.
– Хорошо.
– Выпьешь с нами?
– Я бы с удовольствием, но не могу – тороплюсь.
– Ну конечно. Вокруг тебя столько мужчин.
Санти, должно быть, ждал меня, но вот что любопытно: мне почему-то уже не так хотелось его увидеть. Вокруг меня действительно много мужчин; наверное, я надеюсь, что с их помощью сумею восстановить в себе что-то очень важное, заранее зная, что у меня ничего не получится. Мне с каждым днем все яснее, как горько одиночество и как просто можно сорваться в пропасть отчаяния.
– Ну ладно, как-нибудь в другой раз, – кивнул он и отступил на шаг, освобождая мне путь. На прощанье он поцеловал меня, на миг прижавшись своей колючей и теплой щекой к моей.
– Вообще-то несколько минут у меня есть, – сказала я, бросив взгляд на часы. – Кстати, как тебя зовут?
– Марти.
– Очень приятно. Бланка.
Я машинально, заученным жестом протянула ему руку. По тому, как он смотрел мне в глаза, по прикосновению его теплой щеки я догадалась, что пожатие будет крепким, а ладонь – сухой и горячей.
