— Поле ты содержишь в порядке, молодец. Хотя… — Юлиус выдернул великолепный куст ботвы, корнеплод был маленький, выродившийся. Ни о каком урожае осенью не приходилось и думать. — Хотя некоторые мелочи ты упускаешь. Исполнитель ты хороший, а хозяин плохой.
— Я не должен быть хозяином.
— Да, а хозяйство ничего не стоит, одна видимость, — Юлиус отбросил пышное растение.
«Что же мне делать с участком? Хотя, когда я стану генеральным, можно будет проводить здесь недельку-другую, слушать „записи“ Флинта, вспоминать детство… Черт! А ведь Генеральным еще нужно стать!».
— У меня дела, Флинт! — он отбросил тяпку и побежал по полю. — Я вернусь Флинт, жди меня…
Вождь Апока сидел у хижины и наблюдал, как юноша спускался с холма и приближался к деревне.
— Я ждал тебя, ты Юлиус — сын Юлиуса.
— Деревья сказали?
— И ветер. Посмотри, они так оживлены перед приходом хорошего человека и брата по крови, — Апока показал вверх, и Юлиус увидел, как на невообразимой высоте крошечные розовые облачка перелетают с кроны на крону.
— Это, наверное, наши духи?
— Нет, это бабочки, целые облака бабочек.
— Никогда не видел их внизу, — удивился Юлиус.
— А они никогда не спускаются. Рождаются и живут, любят и умирают на вершинах, даже крылышки их сгорают по пути на грешную землю.
— А правда, что там, высоко, всегда дует сильный и холодный ветер, почти буря?
— Правда. Там, высоко, совсем другая жизнь.
— Райская?
— Нет, другая природа.
— Да, какая мощь! — Юлиус положил руку на ствол, который был весь напряжен, как струна. — Высота не меньше тысячи метров. И долго они живут?
— Тысячи лет, почти всегда. Садись в наш круг. Принесите ему питье, наш брат пришел.
— Брат? Это моя физиономия наводит вас на размышления?
— Нет, просто моя сестра, Лин, была твоей кормилицей.
— Она была моей няней, как мое всегда говорили.
— Нет, она была твоей кормилицей! Отсюда и твои черты, ты их с молоком впитал.
— Но значит, ты мне приходишься…
— Молочным дядей! Ха-ха. Не думал? Был у тебя и молочный брат.
— Ап-лин, сын Лин? Он часто приходил к нам, и мы играли с ним вместе.
— Да, но он умер в городе, работая на заводах Старого Лиса, его дерева ты не найдешь здесь.
Юлиус выпил священное питье дионян, осмотрел людей, сидящих в кругу. Пожилые или совсем старые лица, то безучастные, то любопытные.
— Заметил, да? Одни старики. Молодые не верят нам и уходят в города. Новые удовольствия их манят. Зато некоторые из ваших людей приходят к нам. Странно, да?
