Спустя несколько недель план был приведен в исполнение. Как передавали очевидцы, из пограничного города Термеза рано утром поднялись советские аэропланы и, перелетев через Амударью, начали кружиться над афганским пограничным пунктом Патта-Гиссар. Афганский пограничный пост выбежал, чтобы поглазеть на аэропланы, но пулеметным огнем с аэропланов все солдаты поста были перестреляны. Немедленно вслед за этим пехота, набранная из лучших команд Ташкента, начала спокойно переправляться через Амударью. Перейдя границу, эта группа войск, в числе 800 человек, вооруженная многочисленными пулеметами и несколькими орудиями, направилась на Мазари-Шариф. Высланные против нее правительственные войска были мгновенно рассеяны пулеметным и артиллерийским огнем. Последнее сопротивление было оказано в самом Мазари-Шарифе, но переодетые красноармейцы его также сломили, и город оказался в руках Гулам-Наби-хана, вернее, в руках Примакова, выступавшего в этом походе под видом турецкого офицера.
По приблизительным подсчетам, на пути от границы до Мазари-Шарифа было перебито около двух тысяч афганцев. Появление Гулам-Наби-хана в Афганистане и взятие Мазари-Шарифа было настолько неожиданно и внезапно, что афганское правительство в Кабуле узнало о событиях только неделю спустя. Сторонники Бачаи Сакао, в большинстве бухарские и туркменские эмигранты, начали стягиваться с юга к Мазари-Шарифу, чтобы не дать Гулам-Наби-хану идти дальше на Кабул. Гулам-Наби-хан объявил мобилизацию местного населения и двинул мобилизованных афганцев под руководством красноармейцев на Таш-Курган. Под Таш-Курганом враждебные силы встретились и вступили в бой. После шестичасового сражения армия Бачаи Сакао разбежалась, потеряв около трех тысяч убитых. Советская экспедиция заняла Таш-Курган, собираясь двинуться одновременно на Ханабад и Гейбак.
Тем временем в Москве получили известие, что Аманулла-хан, ради которого была предпринята советская экспедиция и чьим именем Гулам-Наби-хан занимал афганские города, бежал из Кандагара в Индию, отказавшись, таким образом, от борьбы с Бачаи Сакао. Гулам-Наби-хан, потеряв возможность действовать именем Амануллы, должен был вернуться назад. По распоряжению из Москвы советские войска спешно отступили и через три дня вступили обратно на советскую территорию.
Отозвание советских войск вызвано было также тем, что об их проникновении в Афганистан уже начали говорить не только в иностранных миссиях Кабула, но и в европейской печати. Благодаря спецотделу ГПУ, расшифровывавшему перехваченные телеграммы иностранных дипломатов, мы видели, что о советском вооруженном походе на Кабул знали все и не одобряли его не только европейские державы, но даже такие добрые союзники СССР, как Турция и Перси я. Вооруженная авантюра, предпринятая социалистическим правительством для восстановления афганской монархии, бесславно закончилась. После бегства Амануллы и ухода Гулам-Наби-хана из Афганистана вся страна фактически перешла в руки Бачаи Сакао. Из перехваченных телеграмм мы видели, что турецкое и персидское правительства склоняются к признанию Бачаи Сакао королем Афганистана. Однако советское правительство решило выждать и ничего больше не предпринимать, не выяснив предварительно мнения остальных держав.
