— Жизненный вариант, — кивнула Елена Васильевна. — Если нет способностей, не поможет никакое стимулирование, но комиссия вынуждена отсеивать и способных. Прием ограничен, поэтому отбираем лучших. Это в теории, а на практике бывает всякое. Вы до сих пор на нас обижены?
— Неужели я похожа на дуру? — сказала Вера. — Я даже на тех, кто меня завалил, не сержусь. Слишком давно это было, любая злость давно бы перегорела. А насчет наесть вес… Молодые редко бывают умны, хотя все поголовно думают иначе, а опыта взрослой жизни нет, разве что книжный. И почти никто из тех, у кого есть здоровье, о нем не заботится. Это я говорю не о вас, Оленька, вы девушка умная — это сразу видно. Ну а у меня не было вашего ума. Убили мечту всей жизни, поэтому я была в расстроенных чувствах и, недолго думая, выскочила замуж. Сейчас вот исправляю ошибки молодости.
— Садитесь за стол, — пригласил всех Дмитрий Михайлович. — Поужинаем, а потом продолжим общение. Я пригласил еще двоих, но они не смогли прийти.
Все сели за большой овальный стол, на котором стояло столько самых разных блюд, что можно было не только поужинать, но заодно наесться на весь завтрашний день. За едой почти не разговаривали. Мужчины выпили по рюмке какого‑то коньяка, Кречетова пила вино, которое ей наливал сидевший рядом Тальков, а Ольга вообще не пила и почти ничего не ела. Вера по совету севшего рядом с ней Малевского попробовала что‑то вроде лимонада с мятой. Напиток понравился, поэтому она на другие не отвлекалась. Долго за столом не сидели. Наевшись, гости опять устроились на диванах.
— Пусть они общаются, а я вам покажу картины отца, — предложила Ольга. — Заодно поговорим и ближе познакомимся. Папа, тебе при этом присутствовать необязательно. Вера Николаевна пока никуда не уезжает, так что у вас еще будет возможность поговорить.
— Сейчас с тобой будут разбираться, — насмешливо сказал глюк. — Девушка боится остаться без наследства и не будет деликатничать.
— С удовольствием посмотрю картины, — ответила Вера Ольге. — Дмитрий Михайлович работает дома?
— Отец уже давно не рисует, — сказала Ольга, заводя ее в не очень большую комнату. — Когда‑то в этой комнате была его мастерская, а теперь в ней сплю я, когда здесь задержусь и лень ехать домой. Сейчас я отдерну гардины и будет лучше видно. Остались только три картины из самых лучших.
В комнате почти не было мебели. Большой диван и письменный стол с двумя стульями — вот и вся обстановка. На стене напротив дивана висели три большие картины с пейзажами.
