Лицо герцога Альбино поскучнело:
— Что ж ожидать от монастырской затворницы… Вероятно, поэзия не была вашим любимым чтением?
— Нисколько, — вздохнула я. — Хотя прочла очень много произведений поэтов прошлого и современности. Ваши стихи я тоже читала, герцог Альбино.
— А читали ли вы сонеты Дионисия Литанского?
— Да, — я кивнула. — Не могу сказать, что они произвели на меня неизгладимое впечатление.
— Отчего же? Что дитя вроде вас может понимать в поэзии и сонетах?
— Я и не понимаю, — пожала я плечами. — Я ощущаю. Поэзия — это математика, герцог, ритм, размер, граница, оковы. Настоящее стихотворение — это математическая формула или геометрическая проекция. Неумение соблюсти форму и точность губит стихотворение, оно становится мертвым. У мэтра Дионисия мертвые стихи, он совершенно не умеет обращаться с полифонией и тоникой.
— Ба! — герцог откинулся на бархатную спинку сиденья, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на уважение. — Да кто передо мной? Монастырская воспитанница или литературный критик? Где вы навострились так выражаться, милочка?
— Нас учили анализировать стихи на уроках изящной словесности, герцог Альбино, — молвила я снисходительно. — В нашем будущем нас ждало общество, где от нас ждали подобных знаний. Нас еще и учили писать стихи…
— Представляю себе!
— Но в этом нет ничего сложного, если помнить о математике.
— А как же полет мысли, вдохновение?
— Их всегда можно подчинить логике. По-моему, вдохновение выдумали те, у кого не хватает таланта логики и рациональности, герцог.
— Интере-есно… Я вот как раз читаю новый сборник стихов Дионисия Ливанского и, как вы изволили заметить, весьма возмущаюсь. Не только полным неумением отличить анапест от дактиля, бедной рифмой и длиннотами. Чем больше я читаю, тем более мне кажется, что сей поэт — мучитель слов, заточивший их в застенок своего убогого мозга и терзающий их во имя собственного удовольствия и славы. Лучше б он стал путешественником!
Я хихикнула:
— Да, и на каких-нибудь Огненных островах, полных дикарей, его принесли бы в жертву кровавому божеству или просто зажарили на вертеле. Но тогда вам некого было бы критиковать, герцог Альбино!
— О, — махнул рукой герцог. — Таковые всегда найдутся. Ваше счастье, дитя, что вы всего лишь девочка, а не прославленный поэт современности. И вам не шлют ежедневно письма и посылки со сборниками стихов, рукописями и прочей белибердой, коей заполнена целая комната в моем замке. И увы, я не могу это просто отправить на растопку камина! Я вынужден все прочитывать и составлять мнение о каждом писаке, возомнившем себя поэтом.
