Обычно этот процесс доставлял ему тихую радость: в основном из-за того, что в качестве карточек они использовали старые визитки, оставшиеся от его последней заграничной командировки. Он любил тайком смотреть, как гости переворачивают карточки и читают красивую тисненую надпись: “Сэр Кристофер Пробин, верховный комиссар Ее Величества Королевы”.
Но сегодня даже эта перспектива его не радовала. Но дело есть дело, и Кит, со стаканом виски под боком и списком имен на столе, приступил к работе.
— А этот типчик Джеб уехал, кстати говоря, — нарочито пренебрежительно сказал он, почувствовав, что Сюзанна стоит в дверях. — Удрал. И никто не знает, кто он такой, откуда, да и вообще, что он за человек. Ужас. Так грустно, просто сил нет. Печальная история.
Он замолчал, ожидая, что сейчас жена дружески погладит его по плечу или как-нибудь утешит, но вместо этого на стол перед ним гулко плюхнулась новая сумка Сюзанны.
— Посмотри внутрь, Кит.
Повернув к себе открытую сумку, Кит раздраженно принялся в ней рыться, пока наконец не нащупал плотный сложенный листок из блокнота, на котором Джеб выписывал квитанцию. Трясущимися руками он неловко развернул бумажку и поднес к настольной лампе:
Невинно убиенной женщине: ничего
Невинно убиенному ребенку: ничего
Солдату, выполнявшему свой долг: позор
Полу: рыцарское звание
Кит прочел записку и уставился на нее с тупым отвращением. Затем положил ее на стол рядом с гостевыми карточками и прочел еще раз, чтобы убедиться, не ошибся ли он. Нет, как выяснилось, не ошибся.
— Это неправда, — твердо сказал он. — Он просто псих.
А потом спрятал лицо в ладонях и прошептал:
— О Господи.
* * *
А кем же был тот самый мастер Бейли, изредка приезжавший домой и в честь которого назвали луг?
Одни говорят — честным и преданным уроженцем Корнуолла, простым сыном фермера, которого повесили по ложному обвинению в краже овцы на Пасху — а виноват в этом злодей-судья из Бодмина.
Вот только мастера Бейли не повесили — во всяком случае, умер он иначе. Это доказывают знаменитые на всю округу “Записи Бэйли” в церковном совете. Жители деревни так возмутились несправедливым приговором, что глухой ночью выпустили парнишку на свободу да напоили живительной яблочной бормотухой. А спустя семь дней юный Бейли оседлал лошадь своего отца, поскакал в Бодмин и одним ударом серпа снес голову тому самому злодею-судье — прости-прощай!
Во всяком случае, так говорят в деревне.
Все это, по мнению Кита, любителя истории, полная чепуха. Он провел несколько часов, пытаясь разобраться в этом давнем происшествии, и вынес вердикт: сентиментальная викторианская чушь низшего сорта, не подкрепленная ни единым доказательством в местных архивах.
