Он зло обругал себя: забыл про камень, взятый именно для того, чтобы не задремать. Белухин рассказывал, что, заблудившись в пургу, он бил по телу таким камнем, и от боли не впадал в забытье; вот Кулебякин и подобрал на всякий случай голыш, хотя и не верил, что никчемные восемь километров утомят его так сильно и голыш может пригодиться. А восемь-то километров по карте, напрямик, – это тебе, брат, не самолет, редко когда в Арктике прямая дорога самая короткая…
Послышался треск, и он не столько увидел, сколько угадал, что под ногами лед лопнул; прыгнув в сторону, он отбежал на несколько шагов, постоял, пока сердце перестало рваться из груди, и побрел наугад. Летая в «прыгающих» экспедициях и поглядывая свысока на взорванные, в сплошных нагромождениях и выбоинах поля, Кулебякин привык к тому, что Матвеич всегда находил достаточно ровную льдину для посадки, а раз так, то и он рано или поздно обязательно набредет на такую же. На ней, конечно, будут заструги, он уточнит направление, и тогда все станет хорошо.
Левая нога теряла чувствительность, часто теперь приходилось прыгать и бить валенком о лед, и эта пустяковая физкультура отнимала много сил. Поземка не унималась, кружила, и небо над головой было беспросветное, и тоскливое чувство одиночества, которого Кулебякин не испытывал, пока шлось легко, все чаще охватывало его. Сознавая, что это ощущение опасно и может перерасти в гибельную безнадежность, он гнал его бранью и подбадривал себя тем, что тогда, когда они выбирались к Колючему, даже женщины не падали духом и верили в удачу. И думать смешно, что он, Дмитрий Кулебякин, позволит поземке себя угробить, как последний хлюпик! По двое-трое суток он мог не спать, оленя тащить на плечах по тундре, и не было в жизни такого случая, чтобы железное его тело, которым он так гордился, запросило пощады, отказалось бы ему повиноваться. И думать смешно!
Выбрав момент, когда ветер чуть поутих, он укрылся за торосом, насухо вытер лицо носовым платком, включил фонарь и всмотрелся в компас. Хилый лучик скользнул по стрелке, но тут же исчез и больше не появлялся. Кулебякин на всякий случай пощелкал зажигалкой, с сожалением сунул ее в карман и задумался. Сначала мысли были одна безотраднее другой, а потом его вдруг всколыхнуло: погода-то явно улучшается! Ветер слабее… еще слабее… и облака исчезают… нет, не может быть, вот это сюрприз – солнце! Кулебякин радостно рассмеялся – а еще говорят, что чудес на свете не бывает. Вот оно – чудо, солнце в полярную ночь!
