– Помолчи, шоферюга, – бросил Кислов, – и без тебя тошно.
– Нет, ты скажи, – приставал Солдатов – на хрена эта Арктика нужна, ордена полярникам получать, да? Ну, понимаю, Тюмень, там хоть нефть качают, а здесь? Медведи, пурга да герои: одни лезут к черту в пекло, другие их спасают!
– Ты сколько классов окончил, паря? – спросил Белухин.
– Ну, восемь, – с вызовом ответил Солдатов. – Ты на классы не сворачивай, дед, не виляй и прямо скажи: зачем чуть не сорок лет здесь проторчал?
– Ты ж сам сказал, – ухмыльнулся Белухин, – ордена получать.
– И много их у тебя?
– Ни одного. У Ильи, кажись, два или три, сколько, Илья?
Анисимов поморщился.
– Ты серьезно, Солдатов? – спросил Седых. – Газеты хоть изредка читаешь?
– «Футбол – хоккей», – подсказал Чистяков. – До дыр зачитывает.
– Придуривается, – бросил Кислов.
– Без лекций обойдемся, – отмахнулся Солдатов.
– Не обойдемся, – возразил Седых. – Значит, Дежнев, Беринг, Седов, папанинцы – все они шли сюда за орденами?
– Географию я в школе учил, – нетерпеливо сказал Солдатов. – «Кухня погоды», полюс и прочее. Ты вот скажи, зачем сюда столько миллионов на ветер бросать? На хрена столько техники, людей отвлекать, когда полстраны – целина?
– Вот это уже разговор, – согласился Борис Седых. – А ты представь себе, что, скажем, Таймыр остался неисследованным. Что бы тогда было? Да мы бы остались без Норильска и его цветных металлов, черт бы тебя побрал! А золото Колымы и Чукотки? А газ полуострова Ямал, который скоро станет жизненно необходимым для страны? А как все это взять без Северного морского пути? А как обеспечить проводку караванов без авиации, ледовой разведки? А понять, что такое Арктика, без прибрежных и дрейфующих станций?
– Это он в школе не проходил, – вставил Кислов, – выперли за неуспеваемость.
– Я сам из девятого класса ушел, – обезоруживающе сказал Солдатов. – Неохота было на батиной шее сидеть… Ладно, Боря, не кипятись, считай, что провел среди меня разъяснительную работу. Только все равно не лежит у меня душа к твоей Арктике, я человек городской.
– А тут все деревенские, – Кислов зевнул.
– Друзья, – мягко сказала Невская, – нет скуки, когда есть заботы. Вот мы здесь говорили с Борисом Павловичем, у него интересное предложение: почему бы нам не сделать флагшток? Может быть, летчик увидит.
– Это можно, – поддержал Кулебякин, – шест я вырублю. Только что на него присобачить, простыней-то у нас нет.
– Да хоть бы мою рубашку, – сказал Седых.
