Тогда-то впервые и понял Кулебякин, что худшего наказания для него нет… Дослужил как во сне, демобилизовался, по счастливому случаю устроился в полярную авиацию, прослышал об Антарктиде и стал зарабатывать себе характеристику, чтобы пробиться через конкуренцию и туда попасть.
Заработал на свою беду…
* * *
Озлившись на всех, потеряв веру в людей – хоть бы один за него вступился, предложил взять на поруки, – никто! – Кулебякин глушил себя работой: всю дорогу прокопался в двигателях двух Ил-14, хорошо полетавших в Антарктиде и отправленных в ремонт. Перебрал все детали, отладил, что мог, перетянул тросы рулей управления, навел порядок в отсеках – с утра до ночи работал, мысленно прощался с дорогим его сердцу миром. Из авиации его, конечно, погонят, в двадцать пять лет нужно начинать жизнь заново – в этом он не сомневался, знал, какая телега идет на него в управление…
Не знал он только того, что все сорок дней дороги его пристально изучает один человек.
– Где собираешься грехи отрабатывать? – спросил Анисимов, когда корабль пришел в Ленинград.
– Не ваша забота, – огрызнулся Кулебякин. – Страна большая, не везде людьми швыряются… Или боитесь, что от алиментов за трактор сбегу?
– Ах, да, ты ведь обиженный, – с насмешкой сказал Анисимов. – Недооценили. Сверстнику или постороннему за такое можно было бы законно врезать.
– Пошел ты… – одерживая себя, Кулебякин отвернулся и услышал резкий голос:
– Не валяй дурака. Хочешь в мой экипаж?
С тех пор и не было для Кулебякина человека дороже, чем Илья Матвеич Анисимов. Служил верой и правдой, как пес, ненавязчиво оберегал, следил за питанием и сушил обувь, самолет к полетам готовил – зря на проверку время тратили.
И его, Матвеича, подвел под монастырь, втянул в беду!
Можно было бы обратить вспять время, вернуть на Диксон самолет, подготовить его, как он это делал всегда – дал бы живьем содрать с себя кожу.
Поздно.
С наступлением сумерек Кулебякин разжег печурку, и люди просыпались в тепле. Залеживаться Анна Григорьевна никому не давала, ей не терпелось навести в избушке порядок, и распорядилась она так: Кулебякин с Кисловым будут заготавливать дрова, остальные мужчины пойдут осматривать остров, а женщины займутся собой и приборкой. Завтрак – потом. Солдатов предупредил, что по утрам он предпочитает сосиски с капустой, за что получил от Анны Григорьевны легкий подзатыльник и напутствие: «Нагуляй аппетит, сынок, поземкой насытишься».
