Взаперти
(Рассказывает Зозуля)
… Мы с Тоней возмущались, что официантка нас игнорирует: за другими столами люди ели, пили, смеялись, а нас она все обносила. Когда в очередной раз она прошла мимо, я попытался было снять с подноса тарелку с жареной рыбой, но Тоня меня остановила: «Лучше выпей воды… Хочешь пить?» Я открыл глаза.
– Кому еще воды? – спрашивал Игорь, черпал кружкой из кастрюли, гревшейся на печке.
Я напился, поблагодарил и снова улегся. В блокаду такие сны мне снились часто, но с тех пор я от них отвык: Антонина Ивановна, моя старшая сестра, превосходно ведет наше хозяйство. Впрочем, к еде я неприхотлив и всеяден, как медведь, со мной и дома, и в экспедициях хлопот нет.
За окном, занесенным снегом, темным-темно, мы совсем потеряли ощущение времени суток. Одни спят, другие бодрствуют и завидуют тем, кто спит, потому что тогда, когда терзают голод и невеселые мысли, лучше всего забыться.
«Мело, мело по всей земле во все пределы…» – пурга бушует вторые сутки. Родившись из поземки, она не по часам, а по минутам набирала силу, пока не растерзала в клочья атмосферу и не погнала ее невесть куда с огромной скоростью. Какая невероятная силища нужна для того, чтобы сорвать с поверхности льдов и островов миллионы тонн снега, превратить его в режущую пыль и с ревом и свистом завертеть в дьявольской пляске. Пурга – это игра без правил, в которой выигравших не бывает: в лучшем случае, если будешь осмотрителен, то останешься при своих. Победить пургу нельзя, ее можно только переждать.
Мы лежим на полу: я, Илья Матвеевич, Зоя Васильевна, Гриша, Елизавета Петровна. Хотя в помещении у нас тепло, Анисимова трясет, у него высокая температура. Он и раньше сильно кашлял, а вчера, когда искали Диму, здорово добавил. Он хрипит и тяжело дышит, Лиза боится, что у него воспаление легких, а в аптечке ничего нет, кроме тройчатки и аспирина.
Но я-то думаю, что лучшим лекарством для него было бы возвращение Димы.
Дима – наша общая боль, мысль о том, что он погиб, невыносима. Но помочь ему мы бессильны… С тех пор, как он нас покинул, прошло часов тридцать. В тот вечер, когда Дима еще был с нами, Анисимов сказал: «Нам лучше, чем им, на Среднем. Мы-то знаем, что живы, а они этого не знают». Сейчас то же самое, возможно, думает о себе Дима. Удачи тебе, безумец! Гриша с его почерпнутыми из книг познаниями припомнил девиз графа Монте-Кристо: «Ждать и надеяться». Девиз прекрасный, умение ждать – одно из ценнейших качеств, которыми только может обладать человек: оптимистичное по своему существу, оно помогает переносить невзгоды и верить в будущее. Мы всю жизнь чего-то ждем и на что-то надеемся, без этих ожиданий и надежд мы впали бы в беспросветную тоску. Умению ждать Константин Симонов посвятил свое, наверное, лучшее стихотворение; как жаль, что он испортил его недоверием к материнской любви, в народной песне сказано куда мудрее: «Жена найдет себе другого, а мать сыночка – никогда». Что ж, материнская любовь дает человеку всего-навсего жизнь, а на взрыв, ликование чувств вдохновляет любовь другого рода…
