Оказавшись на площади, Завоеватель вскоре была вовлечена в дискуссию с торговцем рабами и с её капитаном, обсуждая способности демонстрируемых рабов и объясняя, что именно Завоеватель искала в это время.
Пока Завоеватель отвечала на вопрос своего капитана, торговец рабами с раздражением заметил, что маленькая рыжеволосая рабыня в дальнем конце цепи еще раз сумела сорвать с себя грязные серые тряпки, которые носили все рабы, не оставив ничего для воображения. Хмурясь, он попытался извиниться и пойти прикрыть девушку, чтобы Завоеватель не обиделась. А ведь он имел на нее такие надежды. Ну да.
Завоеватель, однако, отмазке не поверила, и последовала за ним к молодой рабыне.
Вполне приличный бюст молодой женщины поднялся, её широко распахнутые зеленые глаз мигнули, поскольку Завоеватель появилась рядом с ней.
— О боже! — проговорила она, затаив дыхание, — ты — тот самый великолепный Завоеватель?
Завоеватель не была готова к такому началу разговора (как говорилось ранее, она была довольно застенчива, и те столкновения со всеми неудачливыми деревенскими девами испугали ее настолько, что она, вопреки собственной репутации, предпочла придерживаться компании своих многочисленных щенков) и сбилась с шага. Она была также очень смущена тем, как предстало перед ней весьма привлекательное тело молодой женщины, и как эти зеленые глаза нахально пропутешествовали по ней в манере, которая была несколько… несоответствующей.
Тем не менее она справилась с собой и шагнула вперед с главной повесткой дня.
— Как тебя зовут?
— Габриэль, мой лорд Завоеватель, — последовал бездыханный ответ. — Боже, ты выглядишь такой большой и сильной… и тебе так идет кожа…
Рабыня переместилась поближе к Завоевателю, которой стало еще более неудобно.
— Гм. Хорошо… Габриэль. Как твое здоровье? Какие-нибудь болезни или повреждения, о которых мы должны знать? — Завоеватель теперь смотрела на кусок пергамента, главным образом для того, чтобы не видеть столь близко трепещущую грудь, так как на пергаменте практически ничего не было. Но Завоеватель думала, что это делало её взгляд важным, и поэтому во время критических положений она всегда скрывала часть чистого пергамента под рукой.
— Да я здорова, как лошадь! Я сильна, вынослива, проворна, быстро учусь… — Габриэль вдохновенно вздохнула, — … и я совершенно невинна!
Завоеватель мигнула и отступила назад, поскольку обнаженное тело было в опасной близости от вторжения в ее личное пространство. Женщина пускала слюни?
