Несмотря на все хорошие намерения, Завоевателя подстерегли, едва она вошла во дворец. Её молодая рабыня отругала ее за то, что она ушла, затем потянула своего владельца и хозяина мира в спальню, не позволяя и думать о том, что скоро отпустит Завоевателя. Потребовалось еще несколько дней, прежде чем Зена сумела дохромать к сырой пещере, построенной на заднем дворе замка для таинственной женщины, известной как Алти.
У Алти был свой собственный уникальный стиль. Она пустилась в большие траты, чтобы установить искусственную пещеру на аккуратно подстриженной лужайке, и потратила много часов, старясь выстроить ее так, чтобы там было темно, сыро и холодно даже жарким летом. Затем возник вопрос об одежде Алти. Женщина, которая к слову сказать была совсем не старой и довольно высокой, ходила, сутулясь, а ее лицо было так изукрашено пеплом и кровью, что казалось, будто над ним потрудились карнавальные шуты. И она носила только шкуры животных. Шкуры, которые никогда не бывали готовы. Она просто надевала их одну за другой, оставляя гнить, чем в общем-то и объяснялось то зловоние, которое сопровождало ее повсюду.
Когда все было закончено, Алти повесила перед входом большой указатель, в котором говорилось "Модный дом Алти, Проекты и Интерьеры, Украшающие Приют — стучать в череп слева перед входом. Открыто круглосуточно."
Зена, с Габриэль, крепко прилипшей к ней, вежливо постучала, прежде чем войти, и была удивлена тем, что единственный клиент Алти уже находился внутри.
— Каллисто? — снаружи вскрикнула лошадь. — Ты снова отбеливаешь свои волосы? Ты не боишься, что они выпадут?
Каллисто зарычала и сорвала металлические пластины, в которые были завернуты ее волосы, бросив их в угол:
— Резня, — она поправила грудные доспехи и уставилась на Зену.
— А, Зена! Входи, дитя, входи, — голос Алти напоминал шипение древней мумии и заставлял людей серьезно задуматься над тем, а не ворона ли влетела ей в горло и умерла там. — Садись, я почти закончила.
Одно место — это все, что было нужно, хотя Габриэль все еще отказывалась расставаться с Зеной, вцепившись в нее так сильно, что почти срослась с кожаной одеждой, которую та носила. Зена, с другой стороны, мечтала, чтобы Габриэль не решила, что платье, которое Зена выбрала для нее, слишком закрытое. Это позволило бы девушке разорвать на две части эту тряпицу, и так почти ничего не скрывавшую, в особенности грудь, которая имела удивительную тенденцию всегда оказываться перед взглядом Зены. Смущенная, Зена смирилась с дополнительным весом и повернулась, чтобы переброситься словечком с Каллисто.
