— Добейте меня! Разрешаю использовать мой труп в качестве дешевой рабочей силы. — Маркен громко выдохнул.
В компании студентов страхи Мёрке поблекли, и почерк на конверте стал казаться простым совпадением. Но, подойдя к двери, она на всякий случай оттеснила шумную компанию к дальней стене.
— В заброшенных башнях иногда заводятся баллтрэ, гигантские летучие мыши.
Ребята демонстративно храбрились перед девочками и новым преподавателем, однако вперед ломиться не стали. Натт прислушалась к звукам за дверью, но уловила лишь мерный скрип распахнутой ставни. Она приложила ключ‑печать, и замок с щелчком открылся.
В комнате царил полнейший беспорядок. Пол у балконной двери разбух и вздулся от частых косых дождей, проникающих сквозь оконные щели. Петли на ставнях проржавели и просели. Вонючий матрац был снят с кровати и приставлен к стене. Стол, стул и полки покрыты толстым слоем пыли, но на первый взгляд находились в рабочем состоянии. Натт открыла дверь в крохотную ванную и тяжело вздохнула, глядя на серую склизкую плесень на стенах и в душевой кабине. В грязной раковине поселился паук и прямо у них на глазах поедал еще живую муху. Киерра смахнула его в сторону и открыла воду. Трубы отчаянно задрожали, выплевывая с громкими хлопками воздух, а затем из крана потекла ржавая вода.
— Да уж, работы здесь на целый день, — вынесла вердикт Янта.
В платяном шкафу в комнате кто‑то подозрительно начал скрестись.
— Крыса? — испуганно предположила Киерра.
— Только не говори, что ты боишься грызунов, — удивился не то Твил, не то Цвэй.
— Мы же их пачками воскрешали у Рё’Тена на практических занятиях, — хмыкнул Ди.
— Именно! Воскрешали! Они же были мертвые. А тут явно кто‑то живой.
— Не факт, — возразил Маркен. — Можно подумать, что мертвые шевелиться не могут.
— Я посмотрю, — мягко предложила Мёрке. Ей очень понравилась шумная компания ребятишек, и она уже с нетерпением ждала предстоящих занятий.
Натт сняла с пояса жезл с лазурной сферой и провела им вдоль двери. Шум прекратился, а когда Натт открыла створку, то присутствующие увидели неподвижного тощего кота. У него не было хвоста и задних лап.
— Кто его так? — с жалостью спросила Киерра, когда преподавательница вытащила покалеченного дредката.
— Если ты про конечности, то он их сам съел, чтобы подпитать тело. Поэтому еще и двигается, но это ненадолго. Он очень слаб, и с нашей стороны будет гуманно отпустить его дух.
— Нет! — в голос закричали дети.
