Только за серьезные проступки можно было навлечь на себе правительственный гнев. Ну, например, подпольной торговлей черномагических заклятий.
Увы, старший принял эту заминку за страх.
— Да не, тебе спасибо, что разрешил сфотографироваться.
Во времена до тюрьмы, Корнев бы улыбнулся и отпустил бестолочей с миром. Может, даже, покататься дал. Но неволя меняет не только привычки, но и отношение к людям.
— Слезь с байка, — обратился Томас к тому, что занял его седло.
Тот уже было собирался это сделать, но старший остановил его довольно-таки властным взмахом руки.
— Мы еще не до фотографировались.
— А мне кажется, что да.
С левой руки Томаса сорвался сгусток черной материи не больше шарика для бейсбола. Оставив за собой черный дымчатый след, он врезался в грудь нервного. Того отбросило в сторону, а по приземлению вместо вейпа он держался за горло, пытаясь откашлять кровь.
Старший, надо отдать ему должное, быстро очухался. Он даже предпринял какие-то попытки создать что-то земляное, с примесью древесной магии. Даже начал чертить пентаграмму. Совсем по школьному. Правым указательным пальцем, обхватив запястье левой рукой для больше стабильности.
Томас сперва подумывал дать тому шанс продемонстрировать успехи школьной программы на ниве прикладной магии, но… Еще один черный шарик повстречал свою цель. Старший приземлился аккурат на витрину магазина Бромвурда.
— Ай, — даже Томасу стало больно от электрического разряда, который последовал за этим.
Гномы чрезвычайно ответственно подходили к защите своих владений.
Корнев повернулся к последнему и в ожидании склонил голову на бок.
— П-простите, — промямлил парнишка, упал с седла и буквально уполз куда-то в сторону.
Томас вздохнул, выкинул окурок в урну и подошел к байку. Бережно он протер седло платком. Мужчине всегда нужно носить платок с собой. Всякое иногда требуется протереть… ну или поделится с кем-нибудь по назначению.
Возможно, именно эта привычка и спасла ему если не жизнь, то позвоночник. В отражении хрома, Корнев заметил стремительно приближающуюся черную тень.
Развернувшись на каблуках, он начертил перед собой защитный контур гекто-граммы, заполненной квадратами и кубами. Всем массивным, что могло прийти в голову.
Каменный кулак врезался в черную пелену и взорвался щебнем, побившим асфальт и тротуар, но не задевшим Томаса и, что самое важное, байк. То, что мотоцикл в безопасности, Томас заметил во время своего полета над проезжей частью. Удар был такой силы, что отшвырнул его на добрых три метра.
