Дружки лысого хохотали до слёз.
Возможно, это меня и спасло — привлечённые громким шумом, в нашу сторону двинулись охранники.
Паренёк, почувствовав, что сейчас самое время делать ноги, вырвался из западни, и поспешил подальше от этого места.
— До вечера, блондинчик! — на первый взгляд, очень дружелюбно, бросил ему в спину лысый, однако у меня от мысли, что же произойдём вечером, те немногие волосы, что ещё остались на моей голове, встали дыбом.
* * *
— Я припаркуюсь? — поинтересовался я у паренька, сидящего в тюремной столовой, за потёртым пластиковым столом.
Он, как всегда, пугливо дёрнулся, но увидев возле себя своего недавнего защитника, суетливо закивал.
— Звать-то тебя как? — Поинтересовался я, подкатывая кресло к столику и перекладывая на него поднос, полученный на раздаче от расторопного зека.
— Петро…, - он смутился и продолжил, чем немало меня озадачил, — Павел.
Конечно, я был в курсе того, что богема частенько присваивает своим детям двойные именам, но чтобы их отпрыск оказался в местах не столь отдалённых, было для меня внове.
— Неужто и вправду Петропавел?!
— Да нет же, — густо покраснев, замотал головой паренёк, — Просто Павел. Павел Петров.
— А-а-а! — понял я.
— Но, и Петропавел, в принципе, тоже неплохо, — улыбнулся паренёк, и я понял, что он совсем ещё пацан. Должно-быть ему едва исполнилось восемнадцать, и вот теперь он здесь. Чего же он сделал такого, чтобы с ним обошлись так жестоко?
Спрашивать здесь, в стенах тюрьмы, об этом, было всё равно, что в приличном обществе при всех поинтересоваться у дамы о её возрасте. Если захочет, сам когда-нибудь расскажет.
— Спасибо вам, что подъехали тогда и вступились за меня, — произнёс паренёк, и вновь засмущался.
Не хотелось его расстраивать, но защитник из калеки-колясочника тот ещё.
Здесь жестокое место, в котором собрали жестоких людей, понимающих лишь закон силы. Слабым здесь будет нелегко. Если не сказать, невыносимо. И, так уж вышло, что мы здесь самые слабые. И, то, что мы можем себе в этом признаваться, или нет — сути дела это абсолютно не меняет.
Именно поэтому, я ничего ему не ответил, а лишь махнул единственной действующей рукой, мол, проехали.
Еда была постной, и совершенно безвкусной, но я и не ожидал, что здесь меня будут ожидать королевские яства. Меж тем, хоть и без какого-либо аппетита, я съел всё.
Петропавел (честно признаюсь, называть его, про себя, иначе, я уже не мог) вызвался отнести наши подносы в мойку, я же направился к выходу из столовой.
