Лишь когда я разглядел говорившего, я понял, что это Петропавел.
— Пашка… — выдохнул я.
— Выпей! — Он протянул мне какую-то склянку.
Я потянулся было к пузырьку левой рукой, но левую часть груди пронзила вспышка боли. Ничего не понимая, я посмотрел вниз и увидел широкий разрез, располосовавший мне весь бок.
— Это эликсир здоровья! — Объяснил мне Павел, неправильно истолковав заминку.
Я осушил склянку залпом — пить действительно хотелось.
Взгляд на жизненные показатели убедил меня в том, что индикация медленно двигались, покидая критическую красную область. Область смерти.
— Ещё… — выдавил я из себя.
— Конечно-конечно!
Петропавел откупорил ещё одну склянку и передал мне — лут с разбойников был весьма недурственным.
Ещё пару раз я жадно лакал эликсир прежде чем, наконец то остановиться.
Здоровье достигло максимального значения, а это гарантировало стопроцентное исцеление. Однако, взглянув на располосованную грудь, я опять обнаружил жуткий шрам, хотя никаких дефектов после ранений не должно было оставаться.
Это навело меня на весьма невеселые мысли: не исчезающий шрам — это постоянное напоминание о том, что ждет меня там, за гранью!
— Как ты? — суетился рядом, обеспокоенный моим оцепенением, Петропавел.
Как может себя чувствовать тот, кто только что был в аду?
— Я чувствую себя живым…
* * *
Если мои субъективные ощущения говорили мне о том, что в обители страданий я провел не меньше суток, то Петропавел заверил меня в том, что в реальном времени едва ли прошло чуть больше трех минут.
Напарник высказал своё подозрение о том, что никого из игроков воскресить не удается.
— Всё верно, Паша, — согласился я, — То место, куда я попал после того как отключился, не иначе, как адом назвать нельзя. Конечно, там я никого не увидел, но чувствовал, что вокруг меня сотни, а быть может и тысячи таких же как и я бестелесных душ, обреченных на невыносимые страдания. Скажу честно, если бы ещё несколько секунд я провел там, то, наверняка, свихнулся от немыслимой боли. Так что спасибо тебе огромное, Павел!
Перепачканный кровью Петропавел сидел, устало привалившись спиною к дереву. На его грязном лице остались чистые дорожки, промытые слезами.
И я в очередной раз осознал, что не зря судьба связала меня с этим пареньком, почти ребенком, и все-таки настоящим человеком!
— Сочтемся, — сказал он махнув рукой, словно речь шла не спасении жизни, а вполне бытовом одолжении.
Естественно, что когда придёт мой черед прийти на помощь другу, то в долгу я оставаться не собирался.
