— Значит, мне с ней и договариваться. Издавна известно, что лошади хорошо считают и копытами цифры отбивают. Эй, Сивка-каурка, за сколько до Черепичной довезешь?
— Так бы и говорили, что до Черепичной. Я бы и без Каурки смекнул бы. Близко, к тому же и служба, и жилье мое при Технологическом институте.
— Что? Служба там высокая, будь хоть дворником? Что выметать приходится? — снисходительно расспрашивал пассажир, укладывая багаж.
— Производные, — странно ответил мужичок.
— Производство? — не понял седоусый. — На огороде или в мастерских, что ли?
— Анализ бесконечно малых, дифференциальное и интегральное исчисление студентам в головы заметаю.
— Да разве извозчичье это дело?
— Ныне извозчик по доходам Крез но сравнению с профессором, — печально изрек странный извозчик.
Приехавший парень с грудью нараспашку подошел, когда пролетка с бородатым мужичком на козлах уже отъехала, и возглас парня напрасно повис в воздухе:
— Профессор! Василий Иванович!»
Шумилов, погоняя лошадь, ничего не услышал. Однако эта встреча в другом городе известного ему человека воодушевила Сашу Званцева. Но не представлял он себе, как сильно отличается от Шурика Званцева, которого полуслепым ребенком помнили в Томске.
Первая неприятность встретила его в знакомом подъезде с важным швейцаром в фуражке с золотым кантом:
— Иди, иди, паря! Много тут шантрапы всякой шляется, — и, не признав его, старик захлопнул перед ним дверь.
— Да что вы, Митрич! Три года назад мы с мамой у адвоката Петрова жили. Магдалина Казимировна через вас гостинцы вашим внукам передавала.
— А не врешь? Кто тебе про Миндаль Азьмировну брехал? Видная собой дама, ничего не скажешь. И ребеночек слепенький при ней.
— Дядя Митрич! Так это я и есть!
— Да ну! Эка вымахал! А пошто таким шарамыжником вырядился? И грудь, как у варнака, нараспашку.
— А это для здоровья, дядя Митрич. Ангиной часто болел. Закаляться решил.
— Про здоровье профессорам говорить, куда завернут. Да уж леченье твое больно неприглядно. Варнак и варнак!
— Я ж прямо с производства, из машинного отделения парохода «Петроград». Торопился. Направление у меня в Технологический институт. Опоздать боялся. Что получше из одежды на вокзале оставил.
— Сопрут. Непременно сопрут. Народ хваткий пошел.
— Потом схожу за чемоданом, как Петровых повидаю.
— Да ладно уж, иди. Ноги получше вытри. По ковру подниматься будешь. Ежели кто приметит, что с бродягой лясы точу, место видное потерять могу.
Саша Званцев старательно вытер ноги и помчался по лестнице, шагая, как всегда, через две ступеньки. Меньший шаг для себя он не допускал, как и идущего впереди человека, которого непременно обгонял.
