— Стоп! Вперед подать чуток.
— Прилаживается. Сейчас чалки забросят.
— Стоп машина! Прикол. Стравить пар. Чертям отдых.
— Сходни спускают. Пойдемте, Иван Сергеевич, арбузы здесь отменные. Обедать пора.
Пароход причалил к небольшому дебаркадеру, за которым на зеленом берегу виднелись красочные пирамиды спелых арбузов с зазывной ярко-красной звездой разрезанною пополам на самой верхушке.
Кольцов вместе со Званцевым сошли по сходням на берег и были оглушены криками продавцов.
— До мене, ласковы, до мене! Побачимо, ласковы. Нехай дни ваши красны будут, як тот кавун, что сам пополам распался! Для парубка и дивчиночки. Берите, век Оксану помнить будете.
— Кто до бахчей охоч да солнце жаркое любит, зажмурься. Второе солнышко на колене моем вспыхнет.
— Пошто сумлеваешься? Рывком поднимается арбуз. Попробуй взять, взлететь хотит. Почитай спелый.
— Глянь, для тебя взрезал. Сок фонтаном бьет, красный да сладкий. Вина заморского краше!
Пассажиры бойко раскупали земные солнышки и арбузные пирамиды словно в землю вросли, одни верхушки остались.
Кольцов и практикант купили очень дешево по великолепному арбузу. Для Званцева это заменяло обед. И так будет до самого Семипалатинска и обратно.
Но на пути к Тобольску, говорят, голоднее. Наволочка с перловой крупой опустела.
В Омске все неожиданно изменилось, и вниз по Иртышу практикант не поехал, а внезапно сошел на берег и отправился домой.
Он тепло распрощался с Кольцовым. Иван Сергеевич стоял на палубе и, облокотившись на перила, задумчиво смотрел ему вслед.
В пути сто сломанных мостов
Вброд, вплавь пройти их будь готов.
Поезд с вагонами «Омск — Томск» подошел к перрону станции Томск — I. Общий вагон без спальных мест, прежде он назывался третьим или четвертым классом. Из тамбура первым спрыгнул коренастый молодой человек с чемоданом в руке. Несмотря на холодный ветер и ранний октябрьский снег, грудь у него была нарочито нараспашку.
Он энергично зашагал к камере хранения. На привокзальной площади приехавшие пассажиры торговались с извозчиками. Высокий седоусый мужчина с робкой дамой громогласно стыдил бородатого мужичка на козлах:
— Что ж ты, бороденка, сам с ноготок, а цену, как лихач какой у ресторана с купчишек пьяных, заламываешь.
— Вы, гражданин, видно, цену рублю не знаете.
— Это я-то цену не знаю! Да я студентом еще в университете первым математиком был.
— Вот и подсчитайте, математик хороший, как мне семью да лошаденку прокормить. Она сама на себя и зарабатывает, — пояснял извозчик.
