— Это же храмовый ритуал! — восклицала она при виде приготовлений.
На стол поставили кастрюлю с водой и синеньким спиртовым огоньком под нею. В воду опускалась серебристое плоское кольцо на ножках, с аккуратными отверстиями по окружности для бутылочек с сырым молоком, закрытых сосками. Вода в кастрюле доводилась до кипения, но молоко в бутылочках нагревалось до восьмидесяти градусов Цельсия, необходимых для пастеризации, когда уничтожаются все микробы, но сохраняются ценные свойства молока. Бутылочка, остыв, вытертая белоснежным полотенцем, подносится к нежным алым губкам «звереныша» и ротик впивается в соску. В освободившееся отверстие кольца опускалась новая бутылочка со свежим молоком.
— Конвейер! НОТ — научная организация труда по Тейлору! — восхитился Шурик.
— На тройню не дотянули, милый папа, — кокетливо укорила Ариадна. — В наказание придется провожать гостью до крайних фонарей.
— Нет! — вмешалась Мария Кондратьевна. — В темноте он дороги обратно не найдет.
— Я же — Ариадна. Дам ему моток ниток. Размотает до города. И по нитке вернется к своему милому созданию, как в ясный день.
— Постелю вам, как всегда, на нарах, — вмешался садовод.
— Девочек нет. Я его боюсь, Николай Иванович.
— Мы с ним на нарах. Ты — на моем диване.
— Неудобно стеснять вас… Лучше бы проводить…
— Марш по койкам! — закончил хозяин спор. Ранним утром, как свежий шквальный ветер, влетела Катя. На веранде, целуя отца, кивнув Шурику, засыпала вопросами:
— Что с Таней? Как малышка? Откуда Шурик взялся? Его телеграммой в институте найти не могли, и как он мог меня в скором поезде, обогнать?
— Все просто, — ответил Саша. — Сначала сидел задержанным безбилетником в транссибирском экспрессе, потом кочегарил на паровозе вчерашнего алтайского товарного поезда.
— Гибрид мальчишки с настоящим мужчиной, — заключила Катя.
— Так морозостойкость и достигается, — заметил отец.
— А на твоем диване кто?
— Ариадна.
— А она зачем?
— Попытка привить свою ветку к чужому стволу.
— К дубу розу не привьешь, — вставил Шурик.
— Таня будет рада, — подумал вслух Николай Иванович.
— В том ли она состоянии? — спросила Катя.
— Детка, ты плохо знаешь женщин. Для нее это будет живительным опрыскиванием, как яблоне от вредителей…
— Какие вредители? Откуда вредители? Кажется, всю старую интеллигенцию, где бы она ни водилась, за границу выслали… — Ариадна, не успев со сна пустить в ход косметику и, не понимая иносказаний, недоуменно стояла в дверях на веранду, покачивая бедрами созревшей женщины.
