Выслушал юного зятя, Николай Иванович скрутил пожелтевшими пальцами новую самокрутку и заговорил:
— Будь здоров, зятек. Телеграмму мою, вижу, понял. А я — вот таков. Из послания Цезаря не выкинешь ни слова, а к речи Цицерона ничего не добавишь. Когда смысл ярче суди сам, — он неспешно затушил цигарку и оживился: — А дочка твоя — ангелочек. Отца вроде архангела должна иметь, — и он улыбнулся. — Как бы не пришлось тебе крылья отращивать. В случае чего, — начал он, снова закуривая, — в деревне старенькая фельдшерица с земских времен живет. Имя мама дочке пожелала дать по одному из углов вашего жилого квадрата. А вот насчет ранней женитьбы, то мудрость это крестьянская. Парень в восемнадцать лет торопился работников народить для своего будущего хозяйства. Заимку нашу люблю, как ваятель скульптуры свои. Место выбрал, чтобы детям можно было в гимназии пешком ходить. Хозяин я безлошадный, — усмехнулся он. — Премии Всероссийской сельскохозяйственной выставки за сибирские плодовые культуры на одну лошадиную силу не хватило. А вот на банкет для землеустроителей в 1914 году не поскупились. Меню сохранил, как обличительный документ, — и он протянул разукрашенный тиснением лист сложенной пожелтевшей бумаги.
На обратной стороне пригласительного билета значилось:
МЕНЮ
1. Закуски и к ним:
Водки, рябиновая наливка, коньяк,
2. Бульон с пирожками.
3. Утки-чирки, курица с рисом.
4. Беф-лангет.
Мадера, портвейн, белое и красное вино.
5. Салат-оранж.
6. Кофе, чай, фрукты.
Ликеры.
Во время вкушения блюд слух ублажает оркестр.
— Вот видишь, мой милый, считай, под музычку целую конюшню лошадей съели, — и, улыбаясь в усы, Николай Иванович бережно спрятал пригласительный билет и вздохнул. — Ныне, увы, завсадопункту от банкета не лучше. Ладно, соседушки-крестьяне помогают. На базаре яблоками торгуют. С половины — им. Государству остальное, а мне — что по штату.
Только теперь Шурик понял, что Николай Иванович педантично ответил на его вопросы, и в том порядке, в каком они были заданы.
— Пойдем в дом. Ангелочка своего с ее бабушкой Марией Кондратьевной, урожденной дворянкой Сабардиной, увидишь. Они с твоей Татьяной не только в гордости дворянской схожи, но и еще кое в чем нас с тобой похожими сделали.
— Нас с вами? Что вы, Николай Иванович!
— Разговор у нас с тобой мужской. И на сегодня и на будущее. Женились вы с Таней в мае, роды в ноябре. Следовательно, невеста твоя беременна была.
Смущенный Шурик поник головой. Оба они сидели на спиленном стволе дерева, по словам садовода «зеленого студента», не сдавшего строгого экзамена сибирского зимнего университета. Николай Иванович похлопал «бедолагу» по гладкой коре:
