С винтовкой и пером | страница 12
Однако солдаты отказывались подчиняться реакционному командованию. Революционные события на фронте неудержимо развивались. 5 ноября съезд делегатов частей 5-го Сибирского корпуса принял большевистские резолюции по всем основным вопросам и избрал временный ВРК. Из тюрьмы в Почаеве были освобождены стрелки, арестованные летом 1917 года за «военно-политические проступки». Огромный сдвиг влево в настроениях солдат вызвали ленинские декреты о мире и о земле, постановление об отмене смертной казни на фронте, о которых радиограммой сообщил в корпус из Петрограда делегат Кудрявцев.
12 ноября под давлением солдат сложили свои полномочия меньшевистско-эсеровский корпусной комитет и выделенный из его состава исполком. Вновь избранный корпусной комитет возглавил солдат 199-го Кронштадтского полка, делегат II Всероссийского съезда Советов большевик А. К. Илюшин. С этого дня, вспоминал Тодорский, корпус бесповоротно встал на платформу Советской власти. В резолюции по текущему моменту корпусной комитет заявил, что «источником власти в стране может быть только Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, только такую власть комитет поддерживает своим авторитетом и всей имеющейся в его распоряжении силой». Корпусной комитет приветствовал ВЦИК и Совнарком во главе с Лениным.
23 ноября съезд всех комитетов корпуса принял постановление о выборности командного состава. Выполняя это решение, ВРК корпуса издает приказ: «...Генерал-лейтенанту Турбину сдать командование корпусом капитану 24-го Сибирского стрелкового полка Тодорскому, а последнему вступить в исполнение должности командира корпуса»[37]. Вечером 26 ноября Тодорский приступил к исполнению новых обязанностей.
Главную роль в назначении, а затем и в избрании[38] 23-летнего капитана командиром революционного корпуса, насчитывающего десятки тысяч человек, сыграла близость Тодорского к солдатским массам. Позднее он отмечал, что в ноябре 1917 года был известен корпусному военно-революционному комитету лишь в скромной должности комиссара полка, однако его хорошо знали и любили солдаты. Это имело решающее значение «при назначении меня командиром корпуса, что было принято мною не как приятный сюрприз, а как новый тяжелый крест, который надо пронести известное время для облегчения ноши других».
