Вы могли предоставить моей деликатности решение вопроса о «рассчитывании на Вас в Москве», уверяю Вас, что я и без Вашего замечания не стала бы злоупотреблять Вашим терпением.
Вы должны были повнимательнее прочесть мое письмо и понять из него, что мое мнение о Вас как о «charmant jeune homme» >{5} и дамск<ом> кав<алере> было до знакомства, а другое после, так что моя логика оказалась вовсе не такой скверной.
Впрочем мои промахи бесконечно больше Ваших, так что не мне Вас упрекать.
Отношусь к Вам как к славному, хорошему товарищу и как товарища прошу прощения за всё. Прежде чем написать это я пережила много скверных минут и долго боролась со своим чертовским самолюбием, к<оторо>му никто до сих пор не наносил таких чувствительных ударов как Вы.
Ваше дело — простить мне или нет.
Не знаю как выразить Вам все мое раскаяние, что обидела такого милого, сердечного человека, как Вы и притом так дрянно, с намеками, чисто по-женски.
Как товарищу протягиваю Вам руку для примирения.
Если ее не примете — не обижусь.
P.S. Если будете писать — пишите по прежнему адр<есу> >{6} прямо мне. Насчет химии и алгебры я ведь шутила, неужели Вы приняли за серьезное? ―
Впервые — Минувшее, 11. 1991. стр. 343–344 (публ. Е.И. Лубянниковой и Л.А. Мнухина). Печ. по СС-6. стр. 23–24.
Таруса, 13-го июля <августа> 1908 г.[88]
Как часто люди расходятся из-за мелочей. Я рада, что мы с Вами снова в мире, мне не хотелось расходиться — с Вами окончательно, потому что Вы — славный. Только и мне трудно будет относиться к Вам доверчиво и откровенно, как раньше. О многом буду молчать, не желая Вас обидеть, о многом — не желая быть обиженной. Я все-таки себе удивляюсь, что первая подошла к Вам. Я очень злопамятная и никогда никому не прощала обиды (не говоря уже об извинении перед лицом меня обидевшим) [89].
Впрочем, все это Вам должно быть надоело, — давайте говорить о другом.
Погода у нас серая, ветер пахнет осенью. Хорошо теперь бродить по лесу одной. Немножко грустно, чего-то жаль.
Учу немного свою химию, много — алгебру, читаю. Прочла «Подросток» Достоевского [90]. Читали ли Вы эту вещь? Напишите — тогда можно будет поговорить о ней. Вещь по-моему глубокая, продуманная.
Приведу Вам несколько выдержек.
«В нашем обществе совсем не ясно, господа. Ведь Вы >{7} Бога отрицаете, подвиг отрицаете, какая же косность, глухая, слепая, тупая может заставить меня действовать так, если мне выгоднее иначе. Скажите, что я отвечу чистокровному подлецу на вопрос его, почему он непременно должен быть благородным.
