Определение характера человека по почерку и система Станиславского, Энджел говорит, они обрели популярность одновременно. Станиславский изучал труды Павлова и его слюнявой собаки и работы нейрофизиолога И. М. Сеченова. Еще раньше Эдгар Аллан По изучал графологию. Все пытались связать физиологию с эмоциями. Тело с разумом. Реальность с воображением. Этот мир с миром иным.
Сдвигая палец Мисти по стене, он заставляет ее обводить слова:
«…вы как потоп, с вашим бездонным голодом и неуемными запросами…»
Энджел говорит шепотом:
— Если эмоция может породить действие, значит, повторением этого действия можно воссоздать эмоцию.
Станиславский, Сеченов, По, все искали научный метод производить чудеса по запросу, говорит он. Способ для бесконечного воспроизводства случайного. Конвейер для разработки и изготовления спонтанного.
Мистика вкупе с промышленной революцией.
Как пахнет тряпица, которой ты чистил ботинки, — именно так пахнет вся эта комната. Как внутренняя сторона кожаного ремня. Бейсбольная перчатка. Собачий ошейник. Слабый уксусный запах твоего потного ремешка для часов.
Свист дыхания Энджела, влага от его шепота на щеке Мисти. Его рука, обхватившая ее руку, крепкая и твердая, как капкан. Его ногти вонзаются в кожу Мисти. И Энджел говорит:
— Почувствуйте. Почувствуйте и скажите мне, что чувствовал ваш муж.
Слова на стене:
«…ваша кровь — наше золото…»
Именно так чтение превращается в пощечину.
Снаружи, с той стороны дыры, домовладелица что-то говорит. Она стучит в стену и говорит, теперь громче:
— Не знаю, что там у вас за дело, но лучше бы вы его делали.
Энджел шепчет:
— Читайте вслух.
Слова на стене:
«…вы как чума, волочащая за собой свою порчу и мусор…»
Заставляя твою жену обводить пальцем каждую букву, Энджел шепчет:
— Читайте вслух.
И Мисти говорит:
— Нет.
Она говорит:
— Это бред сумасшедшего.
Крепко держа ее руку, Энджел ведет по стене ее пальцем и говорит:
— Это просто слова. Вам ничто не мешает прочесть их вслух.
И Мисти говорит:
— Они злые. В них нет смысла.
Слова на стене:
«… забивают всех вас, словно жертвенное подношение, каждое четвертое поколение…»
Кожа Энджела вокруг ее пальцев — теплая и тугая.
Он шепчет:
— Тогда почему вы приехали на них посмотреть?
Слова на стене:
«… толстые ноги моей жены оплетены варикозными венами…»
Толстые ноги твоей жены.
Энджел шепчет:
— Зачем было тащиться в такую даль?
Затем, что ее милый глупенький муж, он не оставил предсмертной записки.
Затем, что, как оказалось, она совершенно его не знала.
