В тишине, шаги троих звучали громко и дерзко. Толпа спешно прижималась к стенам и колоннам, уступая дорогу. Эти трое не кланялись и не просили прощения, а Эодар, как показалось Эллардис, и не спешил их карать.
Привратник, забывшийся от такого, внезапно закрыл двери и сам испугался их хлопка. Троица остановилась перед верховным магом. Иллигеас откинул капюшон, посмотрел ему в глаза и склонил голову. Следом за ним поклонились и двое пришедших с ним.
— Иллигеас… — одними губами прошептал Эодар.
— Это же нарушение! — тут же возмутилась Эллардис.
Ее взгляд подневольно упал на девушку и молодого воина, как поначалу показалось ей. Ученики магов никогда не имели такого сильного телосложения. Однако веяло от него необычной силой, как и от девушки. Эллардис жадно вдохнула, и глаза ее загорелись.
— Прощение, — тихо сказал Эодар. — Если находка твоя ценна, я дарую тебе прощение, Иллигеас… Если же нет, ты покинешь город навсегда, со всеми лишениями. Кроме того…
— Он нарушил правила дважды! Разве позволено иметь двоих учеников? — воскликнула Эллардис, перебив верховного мага.
Кеордиум тут же наказал ее болью, но она в запале не обратила на это внимания. То, что стояло перед ней, было превыше всякой боли, и хватка главы Темного Ордена ослабла.
— Покажите, что можете и умеете, — обратился Эодар к брату с сестрой.
— Нам нечего показать, — спокойно сказала девушка, ничуть не смутившись взгляда верховного мага.
Впервые голос ученика звучал в этих стенах. На этот раз, зароптали главы Орденов. Эодар, чья сила не вызывала ни у кого сомнений, пристально глянул в зеленые глаза ученицы. Его взгляд был тяжел, даже Иллигеас ощутил его всем телом, как тупой удар, способный вдавить в пол. Тира же не шелохнулась. Она спокойно смотрела в глаза седовласого мага, ни разу не моргнув, а Эодар наткнулся на твердый кристалл ее сознания. Его сила отразилась и врезалась в него самого.
— Тебе ведомо, что ученики не имеют права голоса здесь? За ослушание будет наказан и ученик и его наставник, не вразумивший ему это, — с трудом выговорил он.
— Я знаю о молчании. Решение заговорить, было моим. Я не маг, и вашим правилам не подчиняюсь, но как у старца, за свои слова, я прошу прощения у тебя, — Тира склонила свою черноволосую голову в низком поклоне, как было принято в Раданаре.
Аргелор кланяться не стал. Эодар устремил взгляд на молчавшего Иллигеаса.
— Значит, ты не маг? Стало быть, человек? Смертный? — обратился он к Тире, не спуская глаз с Иллигеаса. — В таком случае, коснись нашей чаши. Если нет у тебя силы, вода останется чистой, если же в твоих жилах течет магия, чаша явит твою суть нам. Коснись ее.
