Сын заката | страница 43
– Лопнет, – испугался Бэто, безропотно вываливая в плоскую чашку тушеные бобы, добавляя ломти мяса и дольки соленой рыбы. – Дон Ноттэ, хоть вы ее уймите, пожалуйста.
– Капитан наш как – поправляется? – нэрриха не пожелал поддержать тему.
– Ноги плохо чувствует, особенно правую. Пятку кололи иглой, он и не заметил, – расстроился Бэто. – Страдает. То есть сердится и ворчит пуще прежнего. Чтобы не жалели его, значит. Не хочет сходить на берег.
– В один день здоровья не вернуть, – отмахнулся нэрриха. – Сможет ходить. Пусть с палкой, но все же сам.
Зоэ оттолкнула пустую миску и с опаской осмотрела груду еды на плоской тарелке. Первый злой голод улегся, и собственные запросы теперь выглядели непосильными.
– Ло-опну, ну правда, – шепотом пожаловалась девочка, глядя на помощника капитана, сочтенного младшим из взрослых в каюте и самым податливым.
Бэто не подвел. Выделил новую тарелку, чистую. Переложил в неё всего-то одну ложку бобов и не стал насмешничать. Унес гору еды и не отругал, и не рассердился. Вернулся, прикрыл дверь и сел на свое место.
– Теперь можно поговорить, так приказал капитан, а он всегда прав, – сообщил Бэто. – Ноттэ, вы готовы сообщить: что делать с новой пассажиркой? Не Башне ведь отдавать.
– Башня отправит Зоэ на остров Наяд, это в лучшем случае, – задумался нэрриха. – Её вынудят изучать танец во всех тонкостях. Башня напоказ преследует исполняющих пляску, называет это занятие черной волшбой, и все же не искореняет окончательно, чуя пользу.
– Я всю зиму жила на острове, мучилась, – Зоэ облизала ложку и отложила. Вздохнула, устроила локти на столе, подпирая ими щеки. – Гадость! Моя бабушка умела танцевать. А эти, на острове – тьфу, дешевки, мякина, шелуха. Дуротопки и пустотопы. Вот.
– Сколько слов! – поразился нэрриха.
Сытая Зоэ порозовела от возбуждения и возмущения, сочтя, что её высмеивают. Вскочила и заговорила громко, сопя и размахивая руками, хлопая в ладоши, то и дело запуская пальцы в волосы, все сильнее расчесывая кожу головы и шеи.
– Правду говорю! Я толстая и старая буду лучше их, вот! Моя бабушка в шестьдесят два танцевала, а эти смолоду только топают и сопят, вот! Руки туда, руки сюда, дышать, глядеть ах, глядеть ох, первая поза, вторая, ля-ля, глупости! – Зоэ зашипела и оттолкнула стул, освобождая место. Подняла руку и сделала сложное движение. – Это вот, растущее, бабушка называла его цветок радости и весенний огонь. Могу так, могу так и так – тоже неплохо, и только внутри знаю, как правильно прямо сейчас. Оно всё – внутри! С чего бы разным пустотопам знать, куда надо глядеть и как? Всякие день по-правильному выйдет иначе, потому что день-то иной! Они совсем, ну совсем ненастоящие! У них только такты и ритм. Что я, глухая? Зачем они взялись учить меня тому, что я в три годика уже знала?